Первая кудесница Империи - Колин Ви

— И не смотри на меня так, имперская кудесница, — сказала Елена с таинственной улыбкой. — Честно говоря, я и сама удивлена, что успела до того, как... эх! — Она взмахнула рукой с безупречным маникюром.

— До того как что? — спросила я, покосившись на дверь.

Пока я размышляла, как бы вежливо уйти, Елена наклонилась ближе и заговорщицки прищурилась:

— Расслабься. Деньги мне не нужны. Мне нужна ты. — Твою линию времени скоро сотрет. Да уж, тебе не позавидуешь. Ты ошиблась миром, но только ты можешь остановить его от самоуничтожения. Не бойся своей силы — она приведёт тебя туда, куда нужно. Только забудь всё, что знала до этого.

Пахло уже не эзотерикой а скорее клиникой.

— Пожалуй, я пойду... — пробормотала я неуверенно, поднимаясь из-за стола.

Но не тут-то было. Тонкая, как спица, рука Елены с такой силой вцепилась в мою, что я едва не вскрикнула.

— Беги на шум, не промахнешься... — её голос прозвучал, словно сквозь вату, теряясь в нарастающем гуле.

Меня резко потянуло в сон. Не обычный — как затяжное падение в темноту: уши заложило, будто в самолете на посадке.

Мгновение — и всё закончилось. Я очнулась, лёжа прямо на мостовой. Вокруг творился хаос: кто-то кричал, кто-то бежал. Я попыталась встать… и тут же запуталась в юбках. В своих юбках. Каких ещё юбках?!

— Полечка, беги, милая! — прямо у уха раздался панический, но удивительно мелодичный голос.

Я моргнула. Где мои джинсы? Почему на мне платье с корсетом и тяжёлое изумрудное пальто? Где кофейня, где Wi-Fi, где, чёрт побери, мой XXI век?

Женщина в элегантной шляпке, похожая на героиню старинной открытки, схватила меня за руку.

— Быстрее, милая! Они никого не пощадят!

«Беги на шум», — напомнил голос Воронцовой. Ну что ж… мои ноги и сами сорвались с места.

Каблуки застучали по брусчатке, волосы хлестали по щекам, в лицо бил ветер, а внутри разрасталась паника. Но я бежала. Потому что знала: останавливаться нельзя.

Мельком проскочила мимо сломанной кареты с каким-то подозрительно знакомым гербом, увернулась от рук жандармов (кажется, именно так их называли раньше) — и прямо в крепкие объятия высокого мужчины с усами и ошарашенными глазами.

На секунду всё застыло. Мне показалось, что сверху опускается невидимый купол. Я обняла его — крепко, будто он был родным.

Раздался взрыв.

Мир поглотила тьма.

И лишь одна мысль мелькнула в голове: «Как ни странно… но в объятиях императора было удивительно по-домашнему тепло».

Глава 1. Генерал-инспектор Димитрий Львович Шувалов

Приходила в себя с трудом. Мозг упирался, как упрямый кот, которого тащат за хвост. Тело ломило, матрас казался ледяным. Больше всего хотелось просто — проснуться по-настоящему.

Приснилась полная ерунда: будто я обнимаю императора Александра II и спасаю его от взрыва. Ну да, конечно. Не иначе как эффект от тройного попадания голубей по самокатчику.

Хватит, всё! Больше никаких добрых поступков, стремлений к справедливости и прочей альтруистической ерунды. Только кофе, плед и стабильная реальность. Где мой предсказуемый, холодный, но такой родной Петербург?

Вместо утешительного шума машин — чужие мужские голоса. И слова вроде «сударь», «дворянин», «тайный отдел»... Это что, спектакль по классике? Кто-нибудь, выключите этот фон. Я просто хочу очнуться в своей крошечной съемной квартире и налить себе чашку крепкого чёрного кофе. Без императоров, без подвигов — просто кофе.

Я слабо пошевелилась, пытаясь выбраться из липкого полусна, но в висках тут же резко стрельнуло, и я простонала.

— Полина Константиновна? — донёсся до меня мужской голос, будто сквозь вату.

“Тут что, ещё одна Полина есть?” — пронеслось у меня в голове. Необычное обращение заставило распахнуть глаза.

Надо мной виднелись массивные деревянные балки, а вместо привычной люстры — подвешенные к потолку старинные подсвечники.

— Полина Константиновна, как вы себя чувствуете? — снова прозвучал мужской голос.

Мужчина аккуратно проверял мой пульс. Он был полноват, с роскошными усами и в коричневом костюме-тройке. На носу сидели круглые очки в тонкой оправе, которые он время от времени поправлял.

Я перевела взгляд на второго мужчину, стоявшего неподалёку со скрещенными за спиной руками.

Его строгая военная форма напоминала офицерские мундиры XIX века — а может, и начала XX-го. Брюнет с серьёзным лицом выглядел погруженным в свои мысли.

Высокий, подтянутый, с выразительным взглядом, он напоминал актера из исторического фильма про Российскую Империю. Я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться вслух. Ну и фантазия у меня разыгралась!

— Ваше превосходительство, сударыня чувствует себя вполне удовлетворительно и сможет беседовать, — произнёс врач, поправляя очки и начиная собирать свои вещи.

Я лежала неподвижно, словно бревно. Казалось, ещё немного — и двери распахнутся, а в комнату ворвется режиссёр со словами: «Стоп! Снято!» Неужели Елена Воронцова и правда оказалась настоящей ведьмой? Отправила меня в другую реальность? Невероятно! Но если это правда… выходит, я действительно обнимала императора?! Вот это я влипла.

— Алексей Сергеевич, вы уверены, что сударыня выдержит серьёзный разговор и не прибегнет к… женским хитростям? — холодно осведомился тот самый генерал, не сводя с меня прищуренного взгляда.

Врач без колебаний снова повернулся ко мне, поднял руку и, широко растопырив пальцы, задал вопрос:

— Сударыня, сколько пальцев вы видите?

Просто гениально! Я даже растерялась от такого «глубокого» медицинского обследования. Дыши, Поля, просто дыши.

Что там говорила гадалка? Спаси кого-то очень важного — и тогда судьба встанет на нужный путь? Если я и правда спасла царя, значит, есть шанс, что скоро вернусь в свою реальность. А этот гениальный доктор исчезнет вместе с хмурым генералом и его скулами — острыми, как лезвие.

— Пять, — произнёс мой голос. Мелодичный, чуть дрожащий… и, на удивление, с такой аристократической интонацией, что я сама чуть не ахнула. Ничего себе! Никогда бы не подумала, что могу звучать как героиня из исторического романа.

Врач удовлетворенно кивнул, быстро собрал свои инструменты и стремительно вышел из комнаты. Тем временем мужчина в форме подошёл ко мне уверенным шагом, молча протянул руку и помог подняться с узкой кровати.

Тусклый дневной свет слабо пробивался в небольшую комнату. Пол был деревянный, добротный, а у стены стоял массивный письменный стол из темного дерева, заваленный бумагами, чернильницами, журналами и папками. Среди этого хаоса возвышалась незажженная масляная лампа.

В центре комнаты — тяжелый деревянный стул с высокой спинкой и кожаным сиденьем. Именно его оседлал мужчина.

Если мне не изменяет память, подобное поведение для его статуса — особенно в присутствии дамы — считалось, мягко говоря, недопустимым.

Он молчал,