Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов

И это не тщеславие или пустое хвастовство, это точная констатация факта. Именно поэтому коллеги и окрестили его Бельмондо, в честь одного из гладчайших актёров прошлого столетия, когда сознание и воображение зрителей будоражили театр и кино, а не инфоспатиум и его нейрофокусы.

Феромим осматривается.

Холл обставлен гармонично и со вкусом, эдакий фэншуй-техностайл. И пусть нанявшая его корпорация ещё далека от вхождения в число настоящих ТрансСтатов, с деньгами у фирмы всё в порядке. Наслаждаясь чистейшим кондиционированным воздухом, Алекс входит в скоростной лифт, прикладывает к датчику одноразовый чип-ключ и в гордом одиночестве возносится на сорок этажей.

Выйдя из кабины, парень попадает на ещё один пост внутренней охраны. Он не винит толстосумов за излишние предосторожности — цивилизация, каковой она стала, научила тех вздрагивать от каждого шороха и шарахаться теней. Научила выживать в среде себе подобных.

Поэтому Алекс терпеливо проходит вторую ступень обыска и досмотра, в ходе которой безопасники выясняют, не пронёс ли мим оружия или не встроена ли в него биологическая бомба. Наиболее тщательно крепыши осматривают содержимое пузатого саквояжа, одну за другой сканируя противоударные ампулы с экстрактами. Убедившись, что посетитель под фамилией Бельмондо не представляет угрозы, ведут того по коридору.

— Моя гримёрка? — спрашивает Бель у сопровождающего лакея.

— Вторая дверь налево, — равнодушно комментирует ассистент. Доводит до нужного места и предупредительно приоткрывает створку. — Сколько вам понадобится времени на подготовку?

— Не более четверти часа.

— За вами зайдут ровно через пятнадцать минут. Господин Рогов всё ещё не знает о вашем визите, но мы постарались, чтобы сейчас в его деловом расписании образовалось окно.

— Отсюда далеко до нужного кабинета?

— Не более двадцати шагов, как вы и просили.

Слуга оставляет Алекса одного. Он не испытывает привычного подобострастия к ремеслу феромима, и это неприятно покалывает самолюбие гостя. Убедив себя, что он прибыл выпячивать профессионализм отнюдь не перед шестёрками бхикшу, парень вежливо кивает вслед мужчине.

Комната тесна, но не давит. Вероятно, некоторое время назад тут заседал кто-то из сотрудников — об этом говорит офисная мебель, ещё не успевшая покрыться пылью. Оборудование и личные вещи вывезены. Бельмондо ставит саквояж на стол, подходит к зеркалу и неспешно раздевается.

Сбрасывает пальто и шарф на крохотный диван, открывает сумку и выкладывает инвентарь. Голографический проектор размазывает по столешнице каскад цветных снимков — молодой улыбчивый сержант на крыше бронемашины; группа военных на фоне сожжённого трёхэтажного здания; газетные вырезки и шоты мемотических ресурсов с громкими заголовками.

Рядом проецируются видеоролики — всё тот же сержант в полном боевом облачении; запись перестрелки с нашлемной камеры офицерского комспата; шумная солдатская вечеринка в захваченной чайхане, где рекламные надписи напоминают следы птичьих лап.

Алекс помнит каждый из снимков, потому что готовится к заданиям заблаговременно и скрупулёзно. Но всё равно всматривается в фотографии и ролики, жадно впитывая позы, жесты, мимику, манеры говорить, смеяться и двигаться. Иногда ему кажется, что он является куда большим психологом, чем консультанты, наводнившие Посад или инфоспатиумные площадки.

На этот раз роль предстоит мужская. Белу приходилось играть и женские, причём весьма успешно, в том числе благодаря необычному строению лица. Но мужские всё же даются легче, а внедрение выходит куда глаже…

Включив на карманном смарткоме музыкальный проигрыватель, он находит подборку арабских треков, скомпилированную для сегодняшней миссии. Имплантированный за правое ухо динамик оживает тонкими струнными мотивами. Бережно раскладывая рядом с саквояжем колбочки с экстрактами, Алекс начинает погружаться в рабочий транс.

Рядом с пузырьками ложатся инъектор, старательно запакованное в пластик рукописное письмо на силиценовом листке, полупрозрачная дужка мощного лицекрада и футляр с личными вещами сержанта.

Избавившись от свитера, Бельмондо натягивает на себя бесформенные штаны и куртку, прозрачные, будто бы изготовленные из полиэтилена. Включив планшет, активирует заранее запрограммированные настройки — по хамелеоновой ткани тут же рассыпаются жёлто-терракотовые пятна пустынного камуфляжа, превращая её в армейскую форму миротворческого контингента РФ.

Мим крепит на левом нагрудном кармане нашивку с фамилией «Рогов», группой крови и штрих-триггером, позволяющем офицерским сканерам узнать полное досье сержанта. Аккуратно вынимает из вакуумной упаковки мятую серо-жёлтую кепку, скрывая тёмные волосы и сдвигая убор в точности так, как носит улыбчивый парень на фото.

Затем расстилает на столе чёрно-белую куфию. Платок не аутентичный, это синтетический новодел, найденный на блошином рынке. Но такой элемент одежды очень трудно спроецировать без сбоев, к тому же именно «арафатке» предстоит стать фитилём.

Наступает очередь пси-маркеров — ярких материальных пятен, важность которых для каждого конкретного клиента невозможно переоценить. Алекс снимает цеховой перстень в виде оплетающего палец нефритового Chamaeleo gracilis[2], раскрывает футляр и заменяет украшение кольцом выпускника Ново-Николаевского Государственного университета.

Кольцо, вместе с другими вещами погибшего, феромиму под строгую опись выдали родственники. Из футляра также появляются наручный хронограф с дарственной надписью на браслете и солдатский жетон на новенькой цепочке. Чуть оплавленный жетон.

Лицекрад отправляется на переносицу Бельмондо, проецируя на лоб, веки, скулы и нос парня изящную графическую модель, разработанную специально для данного заказа. Убедившись, что устройство сидит надёжно, Алекс снова поворачивается к зеркалу. Из него на мима смотрит молодой улыбчивый сержант, сошедший с развёрнутых на столе картин…

Однако внешнее сходство в его работе — лишь половина дела, а потому…

Взведя инъектор, Бельмондо делает себе болезненный укол в шею, впрыскивая в кровь очередную дозу ингибитора Стрельникова, в профессиональной среде самого Алекса любовно называемого «гильотиной».

В глазах на секунду темнеет, а уши закладывает, словно при резком падении в воздушную яму. Воздух в носу будто бы густеет до состояния геля, а из окружающей действительности пропадают запахи пыли, мебели, диванной обивки и терминалов, ещё недавно гудевших под столом. Несмотря на побочные эффекты, даруемые «гильотиной», без неё корректно выполнить задание не способен ни один «пахучка» в мире…

Спрятав инъекционный пистолет, Алекс отбирает необходимые экстракты. Волшебные зелья, сваренные исключительно под актуальную задачу. Плоды труда мощных терминалов химического конструирования, над которыми мим корпел почти двое суток. Запертые в стеклянную плоть феромоны, сложнейшие цепочки летучих соединений, эффекта которых одни не заметят вовсе, а другие под их воздействием потеряют всякую связь с реальностью.

Бельмондо активирует встроенный в левое предплечье таймер. Отпечатком пальца вскрывает колбы и быстро, но без суеты, опрыскивает одежду, выглядящую, как военная форма, а на ощупь гладкую, словно чехол новой бытовой техники. Наносит спрей на запястья и шею, в ярких картинках представляя себе, как при взаимодействии с воздухом и человеческой кожей феромоны раскрывают свою суть, набирают мощь и