Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов

Арлекин снимает маску

Глава 1

Нежный проходимец

«О, синьор, маленький человек, когда он хочет работать, — непобедимая сила! И поверьте: в конце концов этот маленький человек сделает всё, чего хочет».

М. Горький, «Симплонский тоннель»

Феромим, прошедший все четыре ступени нейропластики, может заставить сознание человека танцевать на тончайшей грани между галлюцинацией и полноценной альтернативной реальностью. В теории, он может даже довести клиента до последней черты. Алекс хорошо знает об этом, потому что уже не первый год держится на вершине списка самых гладких феромимов Посада. Он зарабатывает на этом хорошие деньги.

Зарабатывает, несмотря на то, что само понятие «хороших денег» стало бесконечно размытым. Можно иметь достойную работу и зарплату, при этом обитая в трущобах Маслянинской слободы, выхода из которых два — в тюрьму или крематорий. А можно жить в самом центре Старого Города, перебиваясь с сублимированной лапши на бесплатные протеиновые галеты, что раздают малоимущим миссионеры Красного Ромба.

Мир сошёл с ума, как говорят старики. Впрочем, старики не меняются, и их репертуар одинаков — что на закате двадцать первого века, что в пятнадцатом…

Широкая улица гудит, стонет и вопит на тысячи голосов и десятки диалектов. От этого шума нельзя отдохнуть и укрыться, к нему невозможно привыкнуть.

Район считается относительно спокойным, но в воздухе всё равно витает что-то тревожное, напряжённое, потрескивающее злой колючей статикой. Нечто, заставляющее смуглых лоточников закрывать трёхколёсные будки задолго до захода солнца. Нечто, оставляющее на облицовке пенобетонных домов грубый трафаретный символ — схематичный алый автомат, перекрещенный с крестьянским серпом.

И это несмотря на то, что слобода уже давно считается в меру респектабельной и «почти белой», а на местных проспектах крайне редко услышишь что-то вроде «Шогол мени гарздор!», «Бауырлас мен ертен конырау шаламын» или «Гирифтани дасти ман, писарам[1]».

Парень втягивает носом многогранный запах улицы.

Большинство обывателей считает, что запахи являются краеугольным камнем профессии Алекса, но они глубоко ошибаются. Феромимы имеют дело с материями более тонкими, чем ароматы бензина или пережаренной сои. Тем не менее, Бель любит впитывать обонятельные картины окружающего мира, они подчас могут о многом рассказать. Особенно ярко это стало прослеживаться, когда мим поборол пристрастие к таббабинолу…

Голографический баннер, скрывающий фасад соседнего небоскрёба, транслирует рекламу лекарственного препарата. Рекламу неплохую, но вторичную и уже набившую оскомину своей повсеместностью. Ухоженный пожилой мужчина приветливо улыбается в камеру. «Вирусный остеогенез перестал быть приговором», — говорит он, причём до того убедительно и от души, что ему хочется поверить.

На титаническом полотнище мелькают кинематографически-выверенные образы людей в инвалидных колясках, вокруг которых столпились заботливые родственники и врачи. На их лицах сияют улыбки, словно с больными спешат поделиться крайне приятными новостями.

« Примите наш новый препарат под названием 'Колланадин», — вкрадчиво предлагает обаятельный старик, при этом демонстрируя баночку пилюль, над изящным дизайном которой трудился целый цех: — «И мы излечим вашу болезнь на…». Он поднимает в кадр свободную руку и неспешно отсчитывает, сопровождая проговорённые числа щёлками пальцев:

«Три тысячи один(щелчок пальцев) … Три тысячи два(щелчок) … Три тысячи пять(щелчок)!», — победно завершает он, а немощная девушка при этом поднимается из каталки, словно по приказу Иисуса-Исцеляющего. «Поздравляю, вы здоровы!», — облегчённо выдыхает мужчина, после чего на экране возникает огромный логотип фармацевтической корпорации: — «Подарите себе второй шанс!».

Алекс стягивает медицинскую маску на шею, подставляет лицо объективам камер и входит в нужное ему здание. Высокое, сверкающее фиолетовым бронестеклом и глянцевым хромом фасада; с массивной грибной шляпкой на крыше, где разместились сады, энергетические фермы водородного мха, фонтаны и зоны отдыха корпоративного персонала. Домина — отнюдь не первый из всех гигантов Посада. Но если сравнивать постройки с горами, то это как минимум урбанистический эквивалент Пика Победы. В хорошую погоду с его вершины на юго-востоке видна грязная гладь водохранилища, расколовшего агломерацию пополам.

Шлюзовая камера переходит в режим усиленного наддува, взметая полы синего корсетного пальто. Рыжие песчинки, роем сорвавшиеся с синтошерсти, исчезают в фильтрах. Алекс терпеливо ждёт, размышляя, что казахстанский песок, похоже, стал добираться и сюда. Интересно, насколько правдивы слухи о целых проспектах Ордынской слободы, до пояса затопленных наступающей пустыней?

Двери распахиваются, пропуская его к посту охраны.

Безопасники фирмы, под пиджаками которых беззастенчиво угадываются элементы доспехов, вежливо приглашают к досмотру. Алекс убирает медму в карман, ставит увесистый саквояж на ленту сканера и неспешно входит в модульную арку. Поднимает руки, ощущая себя артистом на пустой сцене. К нему прикованы взгляды сразу пятерых, и это щекочет нервы.

Алекс любит быть звездой. Обожает осознание собственной уникальности и востребованности. А потому каждый раз со смаком предвкушает девятиминутный бенефис, итогом которого станет ментальный оргазм клиента, его слёзы, смех или сверкающее в глазах прозрение.

В мире бешеных скоростей и постоянной информационной турбулентности очень немногие улавливают суть необычной профессии Бела. Однако те, кто может позволить себе недешёвые услуги феромима, понимают уж точно. И того это вполне устраивает…

Изумрудные индикаторы над аркой и сканерной лентой сообщают, что первая ступень пройдена. Алекс забирает бордовый, обтянутый дорогущей натуральной кожей саквояж от «Koldi», и неспешно шагает к стойке регистрации.

На него украдкой косятся все обитатели просторного холла — красивый ухоженный метис, одетый неброско, но достойно, сразу привлекает внимание и секретарей, и гостей, и охранников. Феромим в полной мере отдаёт себе отчёт, что страдает излишним нарциссизмом. В столь же полной мере понимая, как сильно его неординарная внешность помогает в работе.

Он ставит саквояж на тёмно-вишнёвую стойку из настоящего дерева, разматывает узкий шарф. Улыбаясь девушке за бронестеклом, молча стягивает правую перчатку и опускает растопыренную пятерню на сенсорную панель дактилоскопа.

— Алекс Бельмондо… — сверившись с экраном монитора, сообщает ему симпатяжка в блузке корпоративных цветов. Приветствует, вышколенно-вежливым жестом прикасаясь к левой мочке, словно вынимая несуществующий наушник. Она слегка сбита с толку отсутствием подлинных идентификационных данных, но ремарки руководства изничтожают её растерянность на корню. — Первичная проверка завершена, профсоюз подтвердил вашу личность. Доступ на этаж 42 открыт, вас ожидают.

Она протягивает прозрачный чип-ключ. Плавным движением кисти указывает на лифтовый блок в правой части холла.

Алекс не удерживается — всё-таки подмигивает сотруднице; та заливается краской. Парень забирает винтажную сумку и удаляется к лифтам. Он точно знает, что вслед ему смотрят. Даже не прибегая к помощи экстрактов, Бель умеет располагать к себе людей. Причём самых разных.