Олегархат им. тов. Сталина - Квинтус Номен

А пока заводик выпускал машинки в единственном варианте: двухместные пикапы с деревянным кузовом для грузов — но как раз такие и пользовались наибольшим спросом. То есть у ряжских машин кузов был все же металлический, но деревянный-то не ржавеет! Мне Александр Петрович сказал, что изначально планировалось кузова вообще стеклопластиковые делать, и несколько таких даже заказали «на пробу» в Волоколамске — но вот покупатели от них отказывались, так что оставили деревянные. Которые, кстати, тоже не в Бирске делались, а на небольшом лесоперерабатывающем заводике, выстроенном аж в Добрянке — и оттуда кузова летом возили на специально приобретенном для автосборочного завода речном теплоходе по Каме и Белой, а зимой, как он выразился, «через задницу»: по железной дороге до Нефтекамска, а оттуда грузовиками. Для чего специально в Нижнем Новгороде заказали специальные прицепы к седельному тягачу на базе ГАЗ-51. Все же да, машинка у горьковчан… то есть уже у нижегородцев… то есть все же у горьковчан, когда ее ведь сделали, чуть ли не в войну? То есть машинка получилась просто великолепная. И теперь, кстати, «придворный завод» это великолепие «широко распространял»: там теперь делали потихоньку новые станки с ЧПУ специально для изготовления деталей двигателя для этого замечательного грузовика, и делали — после того, как на ГАЗе станки уже эти поставили — для завода, такие же грузовики выпускающие в Корее и для двух аналогичных заводов в Китае.

И из-за этого мне не удалось отвертеться от корейской награды: Ким Ирсен, приехавший по делам в Москву в июне, мне вручил-таки «Рорик Енг Енг» — так по-корейски называется орден Героя труда. Точнее, это был не орден в нашем понимании слова: как мне объяснил специальный корейский товарищ, это был всего лишь знак, что человеку присвоено звание Героя труда. И носить его следовало постоянно — но не чтобы выпендриться, а чтобы — этот пункт товарищ мне по моей просьбе несколько раз пояснил — окружающие меня люди могли гордиться тем, что видят этого самого Героя. Да, своеобразный у корейцев менталитет… или я, дура, плохо понимаю корейский русский. Зато сразу у двоих окружающих меня людей появился повод меня поподкалывать. То есть после того, как Вася у меня спросил «а где твой енг-енг», Сережка начал меня об этом каждое утро спрашивать. А затем и Лена стала строгим голосом интересоваться:

— Свет, а где енг-енг? Я к тебе погордиться пришла, а енг-енга нет, мне теперь что, весь день ненагордившейся ходить?

Но к Лене у меня претензий не было, и на нее я даже не обижалась: ведь пока я с Вовкой сидела, она все управление Комитетом и частично координацию работы министерств «девятки» взяла на себя. И пахала как пчелка, так что я думаю, именно благодаря ей меня с должности первого зампреда и не поперли. Потому что на таком уровне все хотя и понимают, что значит, когда дети болеют, но работу все равно нужно выполнять — а раз работа выполнялась, то меня вроде и гнать не за что. Я-то сама знаю, что не за что, я всю эту «саморегулирующуюся» систему управления и выстроила — но об этом-то только я одна и знаю. Или все же не одна я?

Это начало мне в голову приходить, когда Николай Семенович на очередном «совместном заседании правительства и партии» — то есть когда собрался он с Пантелеймоном Кондратьевичем и меня для кучи поговорить пригласил — решил «уточнить»:

— Светик, мне на самом деле интересно и нужно точно знать: сколько времени в твое отсутствие твое управление проработать сможет без сбоев? Точнее, сколько времени потребуется для того, чтобы без твоих личных указаний в системе начались разные нестыковки, срывы планов и тому подобное? Это не пустой вопрос, нам действительно это важно знать.

— Решили меня все же уволить? Мне это, конечно, не очень понравится, но для страны ничем особо плохим мое увольнение не окажется.

— Мы даже не думаем о вашем увольнении, — резко возразил Пантелеймон Кондратьевич. — Вы же на самом деле создали систему… саморегулирующуюся, в которой управление всем происходит почти автоматически. Но вы ведь все равно не сидите сложа руки, ее постоянно поправляете…

— Ничего я не поправляю, просто придумываю время от времени новые интересные задачки, а люди их просто решают. Или люди сами такие задачки для себя придумывают — и я всего лишь решаю, имеет ли смысл эти задачи сразу в работу пустить или по каким-то причинам стоит их отложить на время. Именно отложить: люди-то у меня собраны не самые глупые, они прекрасно понимают, что для страны нужно и ерунды всякой просто не предлагают. Но я всего лишь оцениваю такие задачи с той точки зрения, хватит ли у нас — я имею в виду Советский Союз — сил и ресурсов для решения очередной задачи, и этим я занимаюсь просто потому, что у меня по должности больше всего информации и наличных ресурсах. Поставьте вместо меня другого человека, дайте ему доступ к той же информации — и ничего не изменится. Почти ничего…

— Вот именно: почти, — тут же уточнил свою позицию товарищ Пономаренко. — Мы тут проверили, и даже если не считать достижения СССР в области полупроводников и вычислительной техники, то получается, что почти две трети именно новых разработок было проведено — да и сейчас ведется — по вашим личным указаниям. И о большей части этих новых технологий до вас люди вообще не догадывались!

— Догадывались, просто у тех, кто догадывался, возможности свои догадки как-то реализовать не было. А сейчас, кстати, эти возможности появились, в том числе и благодаря новым разработкам по вычислительной технике. Люди, специалисты получают доступ к информации и на основе этой информации что-то свое придумывают — и придумки свои — в виде хотя бы информации о них — могут легко передать другим людям. Сейчас, если я не путаю, прямой доступ к базе технических данных ВИТИНИ имеется чуть ли не во всех городах Европейской части страны… Так что я насчет увольнения…

— Еще раз, Светик, мы об увольнении не думаем. Но к нам недавно приезжал товарищ Ким и он очень просил помочь ему организовать подобную систему управления. И нам кажется, что в этом лучше тебя ему никто помочь не