Сердце Изнанки. Книга 3 - Олег Валентинович Ковальчук

отложил карандаш и потёр глаза. Мысли о Медведеве временно отошли на второй план — нужно было разобраться с этими детьми. А то Дмитрий, кажется, уже всё решил без меня. И это, конечно, хорошо — проявляет инициативу. Но лучше бы мы обсудили такие вещи сообща.

— Селяне прибыли, — он поморщился, — правда, не все, но прибыли. И за детьми будет кому присмотреть.

Я нахмурился:

— Что значит «не все»?

— Зиновий привёз только пятерых человек.

— Пятерых? — я вскинул брови.

— Да. Лисин не отпустил. Зиновий говорит, что сам Аким вышел. Оружием угрожал.

— Вот, значит, как. Значит, ваших селян они не отпускают. Что ж, разберёмся, — пробормотал я. — Так, получается, ты решил детей отправлять в деревню?

— Не всех, только самых маленьких, — пояснил Дмитрий. — Остальные изъявили желание остаться.

— Как это? — спросил я.

— Ну, это ты с Марьяной будешь обсуждать. Она хоть и молодая, но хваткая девчонка. Она тебе объяснит свою позицию. Я же с ней согласен.

Я покивал:

— Хорошо, с этим разберёмся чуть позже. Дело одно есть.

Я погладил свою Ласку.

— Скоро тебе предстоит очень много работы, моя хорошая.

Моя чёрно-белая красавица тут же потянулась ко мне и ткнулась носиком прямо мне в переносицу. Умница, всё понимает. Когда-нибудь я обязательно выясню, каким образом ей удаётся быть настолько сообразительной.

— Что за задание? — спросил Дима.

— Нам нужны энергояра, очень много энергояер. А для этого надо поискать хорошую червоточину.

— А как ты детей собрался перевозить-то? — спросил я, снова повернувшись к Дмитрию.

— Зиновий уже едет в город на автобусе, — произнёс он. — Приедет с утра и заберёт детей.

— Это прекрасная новость! — обрадовался я, отетив про себя, что Зиновия нужно будет обязательно как-то наградить. — Кстати, а что в итоге с теми двумя бугаями, которые детей били? — спросил я у Димы.

— Разобрался с ними, разобрался. Не переживай, братец, — усмехнулся он. — Они теперь больше никого не побеспокоят.

— Как это? — нахмурился я.

— Есть у меня здесь один старый друг. Я их, в общем, в добровольцы записал, — продолжил Дмитрий, потирая подбородок. — Они теперь будут служить на благо империи верой и правдой. Когда очнутся, конечно же.

— Ну, ты дал. И куда ты их записал?

— В добровольческий корпус имперской гвардии. Те самые ребята, которые пойдут на штурм Иркутска, — заявил он.

— А если вернутся?

— То вернутся настоящими людьми, мужчинами с большой буквы, — продекламировал Дмитрий с непроницаемым лицом.

Было ясно, что возвращение этих двоих из похода — вопрос с очень малой вероятностью положительного исхода. Имперская гвардия славилась своей храбростью, доблестью и… невероятными потерями в рядах добровольцев. Особенно тех, кого записали туда без их явного согласия.

Дима поймал мой взгляд и, словно прочитав мои мысли, пожал плечами:

— Они избивали детей, Костя. Беззащитных детей. И не впервые. Любой суд признал бы их виновными и отправил на каторгу, вот только кому это надо было бы. За таких, как этот Петя, никто никогда бы не заступился… А парень действительно неплохой. Он порассказал как они выживают… — он выдохнул. — В общем, сначала твоя затея показалась мне безумной, но теперь я тебя понимаю. Ты, братец, удивительный человек.

— Ты тоже молодец, рад что могу на тебя положиться, — протянул я, прикидывая в голове, что завтра будет очень напряжённый день.

Сложив аккуратно карту и спрятав её во внутренний карман пиджака, я отправился спать.

На утро мы первым делом отправились в обитель местных ребятишек — в то самое полуразрушенное здание. Детишки ещё даже не проснулись, поэтому, завидев двух взрослых людей, поначалу перепугались. Да так, что едва бед не понаделали.

Миша, тот самый парень, самый старший из них, схватился за топор и запустил его прямо в меня. Я же топор поймал прямо в полёте — всё-таки все кристаллы развития, что я принял ранее, пошли в прок.

Однако кое-кто меня и удивил. Маленькая девчонка Дашенька запустила в меня огненным шаром.

— Не трожьте нас! — запищала она.

Шар стек с магического щита, а я расхохотался в полный голос.

— А вы полны сюрпризов, ребятишки!

— Успокойтесь, успокойтесь! — тут же воскликнула Марьянна. — Это же господа Пылаевы, наши спасители!

Я оглядел импровизированный лагерь. В тусклом утреннем свете, пробивающемся сквозь разбитые окна, помещение выглядело ещё более удручающе, чем вчера. Повсюду — сырость, плесень, полуобвалившаяся штукатурка на стенах. Грязные лежанки, сваленные в кучу тряпки, несколько кривоногих столов и приставленных к стенам ящиков, заменяющих шкафы. И среди всего этого убожества — дети. Глаза их сверкали настороженностью и отчаянной храбростью тех, кто привык рассчитывать только на себя.

— Где Петя? — спросил я, изучая лица чумазых ребятишек.

— А он теперь у нас высокий господин, поэтому спит на верхнем этаже, там чисто, — доложила Марьяна. — Здесь-то вон пыли полно, а у него такая причёска и костюм чистый — запачкается ведь.

Марьяна была вполне серьёзна, но я заметил, как многие ребятишки ехидно переглядываются. Видимо, Петя вчера начал зазнаваться, и его тут же решили проучить. Это правильно.

Я посмотрел на девушку:

— Поговорим? — спросил я.

Дима посмотрел на меня, затем принялся распоряжаться:

— Так, а вы давайте-ка одевайтесь! Скоро за вами приедет автобус, завезёт вас в деревню.

— Дима сказал — ты не хочешь уезжать отсюда? — произнёс я, глядя на девочку в упор, когда мы отошли в сторону.

— Конечно, куда же я поеду-то? Я здесь всю жизнь жила, росла, сама уж как-то попривыкла. Что я буду в этой деревне делать? Кур доить или, не знаю, там, зерно пасти?

Видя мою улыбку, Марьяна тоже рассмеялась, явно поняв, что её шутка удалась.

— В общем, как я детишек-то здесь оставлю? Кто за ними приглядит при случае?

— В смысле? — не понял я. — Ты же вместе с ними поедешь. Они в деревню отправятся, а ты за ними приглядишь. Они тебе доверяют.

— Да я не про этих, — махнула она рукой. — И так понятно, что вы за ними присмотрите, и с ними все будет в порядке. Я про других, тех, кто придёт в город вместе с беженцами и никому не будет нужен.

Она помолчала. Мимо неё пробежал совсем