Сердце Изнанки. Книга 3 - Олег Валентинович Ковальчук

Она с чрезвычайной скоростью проглотила блинчик, затем, недовольно фыркнув, подскочила к Медведеву. Запрыгнула тому на колени, ткнулась носом в живот. Он сначала посидел немного, рассеянно глядя на неё, потом на его лице появилась первая за всё это время искренняя улыбка, и он почесал ласку за ушком.

Белка уткнулась в его живот лбом — мол, не переживай, нормально всё будет, хозяин придумает, как тебя вытащить. Затем, соскочив с его ног, приблизилась ко мне и встала столбиком — ну чистый сурикат. Она уставилась на меня, повернув голову набок — мол, ты так и будешь сидеть?

Недолго думая, я провалился в изнанку.

* * *

Когда я пришёл к Мартынову, меня встретил дворецкий. Он проводил меня в комнату, где купец медитировал. Картина предстала поистине колоритная.

Мартынов, сидел в позе лотоса. Одет он был в кимоно, которое категорически не сходилось на его широкой груди. В руках он держал обнажённую катану двумя руками, при этом закрыв глаза.

Видимо настраивался на что-то серьёзное. Уж, не к нашей ли сделке он так готовится? Будто перед серьёзной битвой. Ну пускай — я тоже сдаваться не собираюсь, планирую выжать из него каждый рубль.

Выглядел он очень комично — всё-таки восточный наряд, который носили поджарые воины, на его расплывчатом теле выглядел как маленькая рубашечка на батоне колбасы. Живот выпирал из-под кимоно, а рукава едва доходили до локтей.

Долго ждать он меня не заставил. Стоило мне войти, как он тут же встрепенулся, отложил катану и воскликнул:

— Мой друг! Как я рад вас здесь видеть! — подскочил он, едва не отрубив себе пару пальцев острым лезвием катаны. Поймав мой ироничный взгляд, он поспешил пояснить: — Провожу порой вот такие практики — помогает, знаете ли, настроиться на рабочий лад.

Он потёр руки, а в глазах заплясали предвкушающие искорки.

— Ну что же, у нас с вами много тем для разговоров! — Он указал на две трёхлитровые бутыли, что сояли в углу комнаты. — В первую очередь — вот для вас ваше слабительное.

— Я просил три литра, этого будет многовато, — опешил я.

— Если я правильно понимаю направление ваших мыслей и истинное предназначение этого чудодейственного средства, вычищающего из организма абсолютно всё, — добавлю к нему, чисто из соображений моей творческой натуры, ещё столько же снотворного. Оно абсолютно безвредное, но в сон уносит моментально.

В глазах Мартынова заплясали искорки злорадства.

Едва сдержав смешок, непонимающе поглядел на него.

— Просто почувствовал в вас родственную душу художника! Чувствую, получится у вас явно не спящая красавица, но нечто невообразимое, о чём будут судачить ещё много лет! — расхохотался он. — Однако надеюсь, о моём участии не узнает ни одна живая душа — что бы там ни вышло. Договорились⁈

Я кивнул, едва сдержавшись, чтобы рот не растянулся в зловещей улыбке.

— Ни одна живая душа, — произнёс я самым серьёзным тоном, на который сейчас был способен.

В голове уже рисовались чудовищные картины того, что должно будет произойти вследствие моей шалости.

— Всё, конечно, хорошо, но хотел бы узнать стоимость, — произнёс я, внимательно изучая янтарную жидкость в колбе.

— Ооо, здесь не переживайте! — оживился Мартынов, потирая руки. — Тут я бы вам и бесплатно его отдал, и даже приплатил бы, но, сами понимаете, душа купца не позволяет мне работать в минус. Поэтому отдаю по себестоимости — всего лишь семьсот рублей.

Я присвистнул. Это триста пятьдесят энергоядер, но, учитывая, что это лекарственное средство, которое поставляется, как правило, маленькими дозами, а здесь целых три литра…

— Ладно, допустим, — покивал я. — Что у нас с вами по поводу древесины и медных камней?

— Сейчас, сейчас, найду свои записи, — засуетился Мартынов, роясь в бумагах. — Так, только про траву вы тоже не забывайте. Вы ведь и траву мне привезли, я тоже заинтересован в её покупке.

Я поморщился.

— Вот незадача… Вы уж простите, но здесь с Романом Михайловичем была договорённость, что он первый претендует на травы, — потянул я.

— А это вы мне не говорили! — возмутился Мартынов, всплеснув руками. — Получается, соблазнили таким хорошим товаром, а сейчас из-под самого носа уводите!

— Хорошим, значит? — вздёрнул я брови. — И во сколько же вы оцениваете травы?

— Ну, может и не самым хорошим товаром, но определённо, умеренного качества, — опомнился купец. — Ну ладно, ладно, решим с Романом Михайловичем, как здесь быть, — примирительно произнёс он.

— Что касается остального товара… Медь — товар интересный, но не артефактный. Просто металл. Здесь дам пятнадцать рублей за килограм. Совершенно на вас не давлю, можете проверить у других купцов, вряд ли кто даст больше десяти рублей. Однако готов выкупить у вас месторождение.

Я поморщился, этого я точно делать не стану. Не следует наталкивать жадного торгаша на мысль, что червоточины тоже можно использовать.

Мартынов тем временем продолжил.

— А вот с древесиной вам повезло — у неё есть прекрасные чудодейственные свойства. Артефакторы долго ломали голову, что за особенности. Но потом обнаружили, что эта порода оказывает влияние на здоровье! Если дом из такой древесины построить, тоздоровье будет крепнуть. Детишки будут здоровые, взрослые тоже, всем будет хорошо

Я заинтересованно слушал.

У меня даже появилась идея, протолкнуть мэру идею построить санаторий из этой древесины. А учитывая объёмы, это может вполне выгореть… А учитывая что у меня с мэром складываются неплохие отношения, может и правда что-то выгореть.

Мартынов понизил голос и прищурился:

— А много у вас такой древесины? — спросил он.

— Какова цена? — спросил я.

Мартынов набрал полную грудь воздуха и выпалил:

— Сто пять рублей за кубометр.

Я призадумался.

— Значит так, относительно меди, я подумаю. Что касаемо древесины… — я сделал паузу.

— Сто пятнадцать не выдержал купец.

— Сто пятьдесят за куб, — твёрдо отрезал я. — И если вы соберётесь заниматься постройкой домов из этого бруса, я тоже буду в доле.

Я в упор уставился на купца.

Мартынов сначала покраснел, затем побелел, он открывал и закрывал рот. Видимо медитация не так хорошо помогла ему настроиться, как он ожидал.

— Ладно, вижу как вам сложно решиться на такое, поэтому снижу цену до ста сорока восьми рублей, но это моё последнее слово. По рукам?

— Меня, моим же оружием! —