Немое Заклинание - Николай Павлович Иванников

сдвинуть его в сторону, как из-за деревьев вдруг показалась фигура в длинном плаще с капюшоном. Плащ был серый и старый, весь в пятнах заплаток. Человек был высок ростом и широк в плечах, а вот лица его из-под низко натянутого капюшона почти не было видно — только острый щетинистый подбородок и прямой рот с губами землистого цвета. В руке человек держал кривой сучковатый посох, на который усердно опирался, когда выходил из чащи на дорогу.

— Бог в помощь! — громко произнес он, остановившись на обочине.

Это было странно, но говорил он по-русски. Видимо, река здесь не столь уж сильно разделяла берега, и связывал их не только мост с двумя постами охраны.

Я сразу отпустил толстый сук, за который удерживал ствол. Остальные сделали то же самое, и дерево со вздохом опустилось обратно на землю.

— Спасибо, путник, — громко отозвался я, пытаясь заглянуть под капюшон. — Назови свое имя и скажи куда держишь путь.

— Путь мой долог, иду я из далеких земель, и домой вернусь не скоро, — сказал человек, не двигаясь при этом с места. — А вот что за нужда занесла в эти места вас?

От меня не ускользнуло, что имени своего он так и не назвал, но настаивать не стал. Мало ли почему человек хочет скрыть свое имя от незнакомых людей в незнакомом лесу? Тем не менее я весьма демонстративно положил руку на эфес шпаги, чтобы незнакомцу стало ясно, что мы не столь уж беззащитны, как это могло показаться ему из чащи леса.

Было у меня подозрение, что совсем не случайно повстречался нам здесь этот человек, именно в тот момент, когда дорогу нам перегородило поваленное дерево. На Руси разбойнички тоже не чураются таких приемов. Кинут поперек дороги спиленную сосну, остановят экипаж и обчистят до нитки. А слугам так еще и бока намнут, потому как и взять с них особо нечего.

— Мы едем с русского берега в город Аухлит, что всего в двух-трех часах езды отсюда, — ответил я, разминая пальцы на рукояти шпаги. — Совсем рядом.

А сам между делом поглядываю по сторонам: не видать ли где поблизости сообщников этого господина? Не блеснет ли где в зарослях ствол ружейный?

Да нет, не видно и не слышно. Ничего и никого. Странно даже.

— В Аухлите нынче очень шумно, — сказал человек и приблизился к нам еще на пару шагов. Остановился. — Князь Ульрих там с визитом, ждет невесту свою, принцессу ангельтинскую. Жениться он нынче удумал. В седьмой раз.

Я слегка опешил, даже остолбенел.

— В каком это смысле — «в седьмой»? — не понял я. — Уж не путаешь ли ты чего часом?

— Путают лешие да кикиморы в том залесье, откуда я путь держу, — с усмешкой произнес человек. — Я же вас просто извещаю о том, о чем вскорости вам и так предстоит узнать. Или же вы ничего не слышали о глупой ангельтинке и ее мамаше?

Отвечать ему я не торопился. Искоса глянул сперва в одну сторону, затем в другую. Мои спутники смотрели на этого человека, открыв рты, и тоже ничего не могли вымолвить. Тогда я сказал холодно:

— Нет, нам ничего об этом не известно. Мы направляемся в Аухлит по делам службы и долго задерживаться там не намерены… Тем не менее, ты ошибаешься. Все знают, что Великий князь Ульрих никогда ранее не был женат.

— Это вы так думаете, — возразил человек, и я увидел, как он ухмыльнулся под капюшоном.

Тогда я вновь демонстративно помял рукоять шпаги.

— Я думаю, что тебе следует идти, куда шел. И не нарываться на неприятности.

Я все еще то и дело поглядывал по сторонам, но по-прежнему не видел ничего подозрительного. Если у этого странного типа и были какие-то сообщники, то они сидели сейчас очень тихо и не высовывались.

А быть может, они еще не успели подойти, и он просто тянет время, чтобы задержать нас здесь до их прибытия?

Тогда это очень странные разбойники…

— Пошел прочь, — холодно сказал я, приготовившись выхватить шпагу.

Но незнакомец и не думал нападать. Вместо этого он откинул с головы капюшон.

Я был готов ко всякому. Что увижу сейчас душегуба со шрамом через всю морду, или одноглазого пирата. Черт возьми — я бы не столь удивился, даже если бы это оказался сам светлейший князь Черкасский собственной персоной!

Но вместо этого под капюшоном не оказалось ничего. Как будто голова у этого типа вдруг исчезла вместе с капюшоном… Но я же был уверен, что видел его небритый подбородок, видел, как двигаются его губы, когда он говорит. Однако сейчас там не было абсолютно ничего!

А мгновение спустя и весь плащ вдруг осел на дорогу, подняв легкую пыль. Кривой посох постоял немного, уже никем не поддерживаемый, а потом и он со стуком упал на землю.

Я медленно вытащил шпагу из ножен. Мне было не по себе.

— Что за чертовщина⁈ Вы это видели? — спросил я.

— Видели… — почему-то с восхищением в голосе отозвался Кристоф. — Какая девушка! Просто красавица! Жаль, что она так быстро ушла…

Я напрягся. Глянул на него, сдвинув брови.

— Друг мой, вы о чем? Какая девушка? Это был мужчина в плаще!

Кристоф рассмеялся, запрокинув голову назад.

— Ну что вы, мсье! Это была прекрасная деревенская девица лет семнадцати! Она как раз шла из Аухлита в свою деревню. Жаль, что ей пришлось уйти столь поспешно! Она даже имени своего назвать не успела…

Последние слова Кристоф договаривал, сильно изменившись в лице. Блаженной улыбки на нем уже не было, и лицо теперь приобрело озадаченное выражение. Он сосредоточенно потер лоб, а потом встряхнулся всем телом, словно сбрасывая оцепенение.

Обер-вахмистр напряженно смотрел то на меня, то на Кристофа, но ничего не говорил. Однако я заметил, что руку он положил на эфес своей шпаги.

— А вы что скажете, Генрих? — мрачно спросил я. — Вы видели мужчину или же юную девицу?

Обер-вахмистр оглянулся, осмотрел лес за спиной, а затем покачал головой.

— Это была цыганка, — ответил он наконец. — Я не могу утверждать с уверенностью, но мне показалось, что она была той же самой, о которой я вам рассказывал. Той самой, что нагадала мне смерть от четвертования… Я понимаю, что этого быть не может, что она