Талант под прикрытием - Брендон Сандерсон

– Потому что он меня собирался убить, – сказал я.

– Нет. Причина в том, что ты думал, будто он способен тебя застрелить, – воздел палец дедушка Смедри. – А вот надо мной у него власти никакой не было, потому что я знал: мне он никакого ущерба не нанесет. И когда он сам это понял…

– Он убежал, – медленно выговорил я.

– То есть все дело, как я и сказал, в информации. Теперь смотри. Библиотекари контролируют в этом городе всю информацию. И не только в городе – во всей стране. Именно они определяют, что людям читать, что им смотреть, что им вообще узнавать. Вот поэтому они и при власти. А мы – ты да я – собираемся их этой власти лишить, но сперва мы должны выручить украденные Пески!

– Дед, – не отставал я. – Но ты же должен хоть в общих чертах представлять, на что эти Пески Рашида способны? Ты же собирался взять мешочек с песком у меня, разве не так? Значит, у тебя имелся план, как Пески использовать?

– Противные Пуллманы! Ну естественно, имелся! Я собирался выплавить из него Линзы, осуществив примерно то же, чем, вероятно, прямо сейчас заняты Библиотекари. Твой отец, мальчик мой, был охотником за Песками. Он посвятил всю свою жизнь отыскиванию и сбору новых могущественных сортов Песка. Он копил их зернышко за зернышком, а потом мастерил Линзы, каких еще свет не видывал. Пески Рашида стали его высшим достижением, мальчик мой. Его величайшим открытием. – Дедушка Смедри понизил голос и продолжал почти шепотом: – Твой отец был убежден: эти Пески как-то связаны с первоисточником всех талантов нашей семьи. Пески Рашида некоторым образом представляют собой ключ к постижению природы и могущества нашего клана. Теперь ты понимаешь, почему Библиотекари так за ними охотились?

Я медленно кивнул:

– Их интересуют таланты…

– Именно, мальчик мой. Именно. Если бы они открыли способ оснащать своих агентов талантами наподобие наших, Свободные Королевства оказались бы попросту обречены. Могущество Смедри было не последним средством сдерживания Библиотекарей, но мы оказались на грани поражения. Всего несколько десятилетий назад мы потеряли страну, которую у вас называют Австралией. Она поглощена Тихоземьем, стала его частью. А сегодня этот же удел грозит родине Синга. Они уже наложили лапу на некоторые внешние острова Мокии – те, которые у вас называются Гавайями, Тонга и Самоа. Теперь они тоже входят в состав Тихоземья, к нашей величайшей досаде. Боюсь, и сама Мокия продержится в лучшем случае еще несколько лет…

Он скорбно помолчал, затем тряхнул головой и продолжал самую малость рассеянно:

– Мир стоит на распутье. Возможно, Свободные Королевства вскоре падут и власть Тихоземья распространится повсюду. Или мы найдем способ свергнуть власть Библиотекарей и все-таки победим. Таланты Смедри, помноженные на тайны, которые откроют нам Пески, – вот на чем будет основана стратегия новой стадии этой войны. Грядут перемены… должно же что-то наконец измениться! Да здравствует перелом! Сколько можно вести бои и сдавать одну позицию за другой! Ради этого, мой мальчик, твой отец не жалел сил и времени, собирая Пески. Он чувствовал: пора от обороны перейти к наступлению…

Я разволновался, слушая деда. У меня висел на языке вполне закономерный вопрос, вот только я не был уверен, что в самом деле хочу услышать ответ. В конце концов я все-таки не сдержался.

– Дед, – спросил я. – А он… еще жив?

– Не знаю, – ответил старик, глядя мне в глаза. – Честное слово, не знаю.

Я молчал, и он положил руку мне на плечо.

– Жив он или нет, – сказал дедушка Смедри, – Аттика Смедри был великим человеком, Алькатрас. Удивительным, потрясающим… И он, в точности как ты, не был воителем. Мы – окуляторы, и этим сказано все. Наше оружие – информация. Всегда держи глаза и разум открытыми. И тогда у тебя все получится.

Я медленно кивнул.

– Ты молодец, мальчик мой. Ага! А вот и Квентин!

Коротышка в смокинге и вправду выскользнул наружу из библиотечных дверей.

– В главном вестибюле – пятеро Библиотекарей, – доложил он вполголоса. – Трое за стойкой регистрации и еще двое – среди стеллажей. В поведении ничего необычного не наблюдается. Вход в служебный коридор располагается в дальнем южном углу. В данный момент не охраняется, но один из Библиотекарей проверяет его каждые десять минут.

– Отлично, – сказал дедушка Смедри. – Итак, внутрь!

Глава 7

Я смутно припоминаю статейку, которую с год назад нацарапал один борзописец из Свободных Королевств. Если верить ему, я провел все детство на подвластных Библиотекарям территориях, пребывая в «глубоком внедрении». Ага, щас. Лопать «сникерсы» и резаться в видеоигры – это, по-вашему, «глубокое внедрение»?

Надеюсь, вы все-таки не слишком разочаруетесь, выяснив, что при моем рождении драконы не слетелись к моей колыбельке для поклонения. И ушедшие поколения Смедри не выбирались из могил, дабы наставить меня на путь истинный. И я не спровадил своего первого Библиотекаря на тот свет, раскроив ему горло его же формуляром…

Я намерен показать вам истину. Вот он, настоящий я, – беспокойный, мятущийся подросток, которому предстоит сделаться еще более мятущимся юношей. Нет, конечно, записного негодяя из меня лепить не надо. Но я и не ангел. Вас бы то привязывали к алтарям, то отдавали на съедение кровожадным романтическим новеллам, то сбрасывали со стеклянных башен повыше пресловутого Эвереста… Я бы еще посмотрел, что из вас самих в итоге бы получилось!

…Синг споткнулся.

Не то чтобы я впервые увидел, как человек спотыкается. Я видывал многих, кто оступался, подворачивал ногу, поскальзывался на ровном месте. Разок я даже наблюдал, как мой сводный брат сверзился с лестницы (не по моей, кстати, вине!). А еще прямо у меня на глазах местный хулиган собирался прыгнуть в воду с трамплина, а доска под ним обломилась (вот тут я не буду настаивать на своей непричастности).

Но вот чего я совершенно точно никогда в своей жизни не видел, так это столь виртуозно исполненного падения, как то, которое Синг отмочил прямо посреди библиотечного вестибюля. Дюжий мокиец убедительно запнулся о коврик на полу непосредственно у дверей. Он вскрикнул, взмахнул руками, подпрыгнул на одной ноге, кренясь и валясь со всем величием рушащегося небоскреба.

Народ кинулся врассыпную. Заверещали дети. Какая-то Библиотекарша предостерегающе вскинула руку.

Чего было больше в его падении – потрясающей грации или столь же потрясающего отсутствия оной, я, право, судить не берусь. Синг лихо перекатился через уютное кресло для