Побочный эффект - Вадим Юрьевич Панов

— Совершенно верно, — подтвердил Паскаль. — А поскольку генофлекс искусственный строительный материал для наших клеток, он не обновляется, но постепенно разрушается, как разрушается всё на свете, кроме пирамид. Для поддержания себя в новом виде вам придётся периодически вкалывать всё новые и новые дозы генофлекса. И есть ещё один нюанс, о котором я не имею права не сказать: в пограничных зонах, в местах стыка генофлексовых клеток и оригинальных, генофлексовые при разрушении уничтожают соседние оригинальные клетки. А это значит… — Зона генофлекса постоянно растёт.

— Не сильно, не быстро, но растёт, — кивнул фрикмейстер. — И если об этом не задумываться, можно не заметить, как первый барьер окажется совсем рядом и чтобы подлатать какой-нибудь внутренний орган, вам придётся отказаться от идеи стать отцом. Или матерью.

Некоторое время ребята молчали, а затем Даша неуверенно спросила:

— Хотите сказать, что лучше в эти игры не играть?

— Играть можно, заигрываться нельзя, — серьёзно ответил Паскаль. — Нужно помнить, что генофлекс может убить — как бороться с разломом и очень точно контролировать его использование, никто не знает. Нужно помнить, что генофлекс — это в первую очередь лекарство, защищающее нас от SAS; во вторую — отличный способ справиться с болезнями, как с существующими, так и с теми, которые могут возникнуть в будущем. И только в третью очередь генофлекс помогает вам выглядеть молодо и красиво. Или необычно.

Вновь возникла довольно длинная пауза, а затем Даша сказала:

— Теперь я понимаю, почему нам посоветовали обратиться именно к вам, Паскаль.

— Со мной скучно, — улыбнулся фрикмейстер.

— С вами правильно. — Девушка протянула ему руку. — Спасибо вам большое.

* * *

«БУДЬ ТЕМ, КТО ТЫ ЕСТЬ!»

Один из «классических» лозунгов дарвинистов и уж точно самый известный. Крупные буквы, красная краска. Написано не только что — краска успела высохнуть. Скорее всего, надпись появилась ночью, но её не стёрли, даже не попытались замаскировать и это несмотря на то, что Терри прогуливался по Миле Чудес, в которой дарвинистов не должны были жаловать. Не жаловали, конечно, но лозунг не стёрли. Так часто пишут, что надоело стирать? Или всем плевать?

— Интересно…

В зоне Би-3 Соломон не задержался, зашёл в предоставленные апартаменты — очень хорошие, трудно представить, что в башне «General Genetics» могут быть лучше; переоделся — с размером служащие угадали, и направился в гараж Биобезопасности. Сначала планировал остановиться на чём-нибудь неприметном, каком-нибудь недорогом, не привлекающем внимание «седане» неброского цвета. Затем сообразил, что вряд ли они с напарником станут вести скрытое наблюдение, зато наверняка придётся встречаться с местными уголовниками, нравы которых не сильно отличались от тех, что царят в криминальной среде по всему миру: бандитам важно, как ты себя показываешь. Не покажешься — начнут переговоры не в той тональности, которая нужна Терри. Кроме того, бандиты непредсказуемы: и потому что бандиты, и потому что среди них полно торчков, а поскольку силового сопровождения не будет, нужно позаботиться о безопасности. Исходя из этого, Соломон остановил выбор на массивном внедорожнике «Cat5000», выглядевшем гражданским, только очень большим, но в действительности снаряженным для участия в полноценных уличных боях: с надёжным бронированием, колёсами с автоматической подкачкой и таранным бампером. В качестве «бонуса» прилагался комплект дронов и выдвижной 12.7-мм пулемёт Браунинга, неувядающая классика, которую, как искренне надеялся Терри, на этот раз применять не придётся.

Машина ему понравилась больше, чем предыдущая версия — «Cat4000», который был слишком уж внедорожный и терпеть его на городских улицах можно было с большим трудом. Этот же вёл себя идеально, отлично двигался в потоке, а размеры лишь прибавляли ему брутальности. И внимания окружающих, разумеется. Однако, несмотря на превосходную управляемость внедорожника, Соломон оставил его на границе Мили Чудес и дальше пошёл пешком. Ему нравилось бывать в подобных районах, слушать их звуки и впитывать неповторимое дыхание, во многом непонятное дыхание тех, кто решил стать совсем другим. «Они хотят выделиться или по-настоящему измениться? В чём причина нежелания оставаться людьми?»

Терри, как и подавляющее большинство обычных людей, не понимал, для чего фрики превращают себя… во фриков. Но он, в отличие от подавляющего большинства обычных людей, хотел понять. Ведь в конце концов, как бы фрики ни старались себя изменить, они всё равно оставались людьми. Как минимум, в исходной версии.

«БУДЬ ТЕМ, КТО ТЫ ЕСТЬ!»

— Пытаешься прочесть или надпись нравится? — поинтересовался оказавшийся рядом орк: зелёная кожа, глубоко запавшие глаза, кольцо в носу, отсутствие волос, маленькие острые уши и мощное, мускулистое сложение.

— Что? — Только сейчас Терри сообразил, что до сих пор стоит возле надписи, что в Миле Чудес выглядело, мягко говоря, подозрительно.

— Заснул?

Орк задал вопрос не совсем нейтральным тоном, и не желающий скандалить Соломон поспешил объясниться:

— Не понимаю, почему её до сих пор не стёрли.

— А-а-а, вот ты о чём… — Орк почесал массивную нижнюю челюсть, из которой росли два клыка. — Не местный?

— Из Кейптауна.

— Он действительно существует?

— Только по выходным.

Орк расхохотался, и лёд был окончательно сломан:

— Ну, ты даёшь! По выходным! Ты правда из Кейптауна?

— Правда не местный, — обронил Терри.

— А говоришь почти без акцента.

— Часто бываю в Москве, — соврал Соломон.

На самом деле сотрудники Отдела специальных расследований обязаны были свободно говорить минимум на трёх языках, Терри знал испанский и английский, а третьим, после некоторых раздумий, выбрал русский, рассудив, что командировок в Россию вряд ли будет слишком много. Так и получилось. Зато теперь, когда назревало действительно крупное дело, его отправили в Москву — как единственного сотрудника, знающего язык. И как оказалось, несмотря на отсутствие постоянной практики, Соломон его не забыл.

— Так почему надпись не стёрли?

— Надписи по ночам появляются, — ответил орк. И тут же поправился: — Стали появляться. Поймать авторов пока не можем… А стирать надписи мы специально решили после обеда, чтобы наши видели, что дарвинисты снова поднимают голову и готовились.

— К чему? — вырвалось у Терри.

— К чему угодно.

— Хм…

— Неожиданно? — спросил орк, довольный произведённым эффектом.

— Обоснованно, — почти сразу ответил Соломон.

— Вот и мы так думаем. — Орк помолчал. — Что-то ищешь здесь?

— Просто гуляю, — честно ответил Терри. — Я люблю бывать в