Чинители. Вокзал, которого нет - Александр Александрович Матюхин

От света и яркости небо утратило глубину. Стёрлись звёзды и северное сияние. Над головами будто раскинули плотное покрывало.

В этот же момент в открытом люке показались две головы, потом молотки, руки, туловища. Урос и Борос выбрались на поверхность.

– Это не по правилам! – крикнул Урос, стирая ладонью налипший снег с лица. – Нужно было бежать, а не лазить, лягаться, подниматься и прятаться!

– Впрочем, чего ещё ждать от живых душ! – крикнул Борос. – А теперь стойте на месте и дайте разбить вас в метель и вьюгу!

Расстёгнутые телогрейки трепетали на ветру. Поезд тряхнуло, и я едва удержался на ногах.

– Что бы вы ни натворили там, наверху, вас уже простили! – крикнула Надя.

– Что ты такое говоришь? – спросил Урос. Он сделал несколько шагов в её сторону и оказался на расстоянии вытянутой руки… или молотка…

– Я говорю, вам можно вернуться к себе домой! Вы разве не в курсе? – Надя продолжала стоять как ни в чём не бывало, даже руки из карманов не вынула. – Проклятие снято! Ваша доблестная работа засчитана с внесением в трудовую книжку! Лестница в реальный мир вот-вот появится.

Я с надеждой смотрел то на небо, то по сторонам. Городок бежал бесконечно долго: киоски, домики, дворы, автомобили, фонари, слишком много света!

Один мелкий бог повернулся ко второму.

– Уважаемый Борос, вы в курсе, что несёт эта девчонка?

– Уважаемый Урос, живой дух пропитал её настолько, что помутнело сознание.

– Подлежит дезинфекции, уважаемый Борос.

– Непременно, согласно инструкции!

– И всё же! – крикнула Надя, не двигаясь с места. – Всё же, мелкие вы боги, натворившие мелких дел, отсидевшие наказание и выполнившие много неприятной работы! Вам пора домой! Вы разве не видите?

Словно в замедленном кино Урос поднял над головой молоток. Мне показалось, что наконечник в форме головы змеи ожил и распахнул пасть, предвкушая.

– Прислушайтесь же, ну! – крикнула Надя, не отступая.

Я рванул к ней, поскальзываясь. Оттолкнуть! Не дать нанести удар!

Городок остался позади. Паровоз нырнул в чёрную снежную ночь, как водолаз на глубину. В небе мгновенно расцвели звёзды, миллионы звёзд, а за ними северное сияние, похожее на призрачные волны бескрайнего океана.

– Смотрите наверх! – закричал я.

– Эй вы, бродяги-доходяги, посмотрите наверх! – вторил Макс.

Он подбежал первым и крепко схватил Надю под локоть.

Урос задрал голову. Глаза его наполнились бледным светом. Ухмылка медленно преобразилась в удивлённый изгиб губ. Борос тоже посмотрел наверх… и застыл.

Реальность начала искажаться.

Полотно северного сияния медленно опустилось на наши головы. Вокруг расплескались разноцветные волны, ветер утих, а снег таял, касаясь поверхности.

Я больше не чувствовал тряски поезда, не слышал грохота колёс и гудков. Я взмыл на волнах в бесконечный океан сияния.

Урос и Борос уронили молотки и тоже взмыли, будто оказавшиеся в невесомости тряпичные куклы.

Всё выше, и выше, и выше…

Мелкие боги поднимались, поднимались, пока не превратились в едва заметные светящиеся точки на чёрном небе. Я посмотрел на Надю. Она даже не вынула руки из карманов.

Едва всё случилось, северное сияние стало угасать, будто приняло жертву северных народов. Я понял, что стою на поверхности вагона и вернулась вся тяжесть бытия с походами в школу, домашними заданиями, мытьём посуды, обязательным чтением и субботниками. Снова загрохотали колёса, взвыл ветер, снег ударил в лицо.

Поезд мчался сквозь ночь.

– Это было невероятное искажение! – крикнул Макс. – Я бы ещё раз попробовал!

– Вот вернёмся к бабушке, и она покажет тебе искажение при помощи ремня и наказаний! – заверила Надя.

Она тяжело дышала и выглядела слишком бледной. Искажение далось тяжело.

– Мы их одолели? Мы действительно победили?

– Да. Мелкие боги вернулись к себе на родину. Макс – голова!

– Я просто внимательно слушаю, когда читают вслух, – нарочито переигрывая, смутился Макс.

Ветер сорвал с вагона телогрейки и унёс их в темноту. Остались только два молотка, лежащих возле люка.

Вот и всё.

Мы поспешили по вагону в сторону паровоза. Можно было, конечно, спуститься, но раз уж нам довелось испытать подобное приключение, то зачем мелочиться?

Сразу за тендером был паровоз с округлыми боками и треугольной металлической крышей. Надя, шедшая впереди, быстро нашла лестницу. Мы спустились на узкую платформу. Справа от нас оказалась дверь, наполовину стеклянная. Внутри за дверью я увидел квадратное помещение. Основную часть занимала топка, похожая на морду механического чудовища из фантастических фильмов. В центре у неё была распахнута дверца, из которой лился дрожащий оранжевый свет и вырывались языки пламени. У стены стояли мешки с углём, деревянные лавки. В центре седой старик, одетый в штаны и рубашку песочного цвета, кидал лопатой в топку уголь.

– Это и есть хозяин поезда! – прошептала Надя. – Пойдёмте познакомимся, что ли.

Она распахнула дверцу, и мы втроём прошли внутрь.

Глава десятая, в которой мы оказываемся на Вокзале, которого нет

Старик вскрикнул от удивления. Старик выронил лопату. Старик вытаращил на нас глаза.

– Вы кто такие и как сюда попали? – спросил он. – Я вас не помню! Так не должно быть!

– О, это будет долгая история! – заверила Надя. – Если бы вы знали, какими путями мы сюда добирались.

И она тут же начала рассказывать. История действительно вышла долгая. За это время старик успел присесть на лавку, внимательно слушая, задать десяток вопросов, удивиться ещё больше, посмеяться, задать ещё вопросов, потеребить бороду, пройтись взволнованно по помещению и кинуть пару лопат угля в топку. Огонь с радостью принял пожертвование и разгорелся ещё жарче.

Я приметил, что на самом деле это был не уголь, а больше чёрные буквы, слепленные между собой в слова. Где-то понятные, а где-то нелепые, вроде УЖАРЛД или СРЦЫХ. Огонь, впрочем, пожирал их с одинаковой интенсивностью.

Когда Надя закончила, старик некоторое время качал головой, будто не верил. Потом спросил:

– То есть от воспоминаний моего детства и юности ничего не осталось?

– Увы, Урос и Борос разрушили и отцепили вагоны.

Старик задумался. На лице проступило множество глубоких морщин.

– Ничего не могу вспомнить, – пробормотал он. – Всё утрачено. Где учился, где рос… Как печально. Я ведь старался жить так, чтобы было интересно и познавательно.

– Подождите, вот. У меня кое-что есть. – Я снял рюкзак, вытащил два блокнота. – Это из вагонов Детства и Юности. Ваши дневники. Про родителей, школу, что-то ещё скучное… То, что сохранилось. Немного, но всё же.

Старик взял оба блокнота и сел на лавку.

– Странная штука жизнь, – сказал он. – Копишь, копишь воспоминания, обрастаешь историей, как затонувший корабль обрастает