Жрец Хаоса. Книга VIII - М. Борзых

вернулся, то застал уже вторую часть Марлезонского балета. Принц в качестве выполнения фанта выдал заготовку про свободное место министра торговли и согласование кандидатуры его патроном.

Если до того были цветочки по части обработки бедного камер-юнкера, то теперь пошли ягодки. Мне даже не особо пришлось напрягать слух, чтобы услышать предложения о посулах с целью протекции тем или иным кандидатурам или же с целью потопления неугодных. Шептали на ушко девицы, подсовывали записки в карманах дворяне, была даже проведена стремительная разводка со старыми как свет обязательством выполнения карточного долга. Я следил за состоянием принца и пару раз даже сам поднес ему бокал с протрезвином, размешанным в соке, которые тот без раздумий опрокидывал в себя, будто бы уже не разбирая вкуса.

Видя мои попытка вразумить Железина, некоторые представители мужского общества то и дело пытались одёрнуть уже меня.

— Право слово, князь, дайте мальчику развлечься. У него очень нервная работа. Пусть отдохнёт в компании прекрасных дам и расслабится.

Таких я запоминал отдельно, и причём не просто запоминал, но ещё и дал задание Войду продегустировать образцы их сил. Вообще примерно треть из присутствующих были мне знакомы. Остатки тёмной фракции присутствовали здесь в полном составе: Керимовы, Тенишевы, Угаровы, Эраго, Каюмовы. Кроме них знакомых мне фамилий было с десяток, ещё о двух десятках я читал в имперском гербовнике.

В какой-то момент, предложение кандидатур на пост министра торговли едва ли не стало всенародной забавой.

Даже у меня спросили, чью кандидатуру я бы поддержал на пост министра.

Пришлось немого свалять дурака и ответить, что ничью, удивив многих представителей благородного собрания.

— Почему же, князь?

— По той простой причине, что я ни черта не смыслю в экономике, а министром торговли всё-таки должен быть человек, который в состоянии продать китайцам их же шёлк втридорога, а эскимосам — лёд и морозильные камеры. На мой взгляд, здесь талант особый нужен, причём человек должен быть несколько хитёр и плутоват для того, чтобы видеть издали подводные камни и избегать их. Поскольку я таких кандидатур не знаю, ибо не интересовался, не могу поддержать кого бы то ни было. Поэтому оставляю и уповаю на решение более мудрых и всезнающих представителей дворянства.

Я видел, что многим мои слова понравились, как и попытки вразумить пьяного Железина. Но поскольку большинство приглашённых были старше меня едва ли не в три, а то и в четыре раза, то никто более спасать Железина не взялся.

Ближе к одиннадцати часам Никита Сергеевич попросту едва ли не свалился мне в объятия и заплетающимся языком попросил отправить его до дома и не в службу, а в дружбу встретить принца, который вот-вот должен был явиться. Самому Железину нельзя было в таком виде представать перед начальством.

Я обещал обо всём позаботиться. Моими стараниями к чёрному входу заведения мадам Жюли подъехала неприметная карета, куда мы и загрузились с пьяным лже-Железиным.

Стоило дверце закрыться, а карете тронуться, как принц тут же изменился в лице.

— Протрезвин ещё остался?

— Последняя склянка, — я передал пузырёк принцу, и тот тут же его в себя опрокинул.

— Кто делал?

— Сестра, — не стал я отпираться. — Домой пришлось слетать.

— Хорошая вещь. Минимум, в три раза мощнее обычной. Надо патентовать! — резюмировал принц.

— Делаем получасовой кружок по порталу и возвращаемся обратно в реальном облике? — уточнил я наши планы.

— Ты знаешь, после всего того, что я наслушался, я с половиной из них дел иметь не хочу. Нет, я, конечно, предполагал, что будет множество сторонников как фракции матери, так и двоюродного деда. Но ты даже не представляешь, сколько желающих было пропихнуть на освободившуюся должность через дурачка-принца кого-либо из собственных ставленников.

— Ну и как? Что решил?

— Решил, что список вероятных сторонников резко сократится. И, пожалуй, на следующее подобное мероприятие мы проведём не у мадам Жюли, а… несколько в ином месте.

— А кого старая гвардия вроде Тенишевых или Керимовых предлагала? — поинтересовался я из чистого любопытства.

— Старика Авдея Лисицына. Он при отце главным казначеем был, а после его смерти матушка старого лиса в отставку отправила. Ей руку в казну нужно было поглубже запускать, чтобы коалицию выстраивать, а он очень рьяно мешал ей это делать. Вот и отправили его по возрасту в почётную отставку пушниной на северах торговать. Говаривали, что он по всей Арктике фактории ставил, экспедиции снаряжал. Матушка моя его до сих пор не любит, кстати говоря, как и великий князь.

— Хорошенькая такая рекомендация! — рассмеялся я. — А Михаилу Дмитриевичу он чем не угодил?

— А он тогда не только матушке по рукам надавал, но и желающим увеличить расходы на военную сферу. Как всегда у нас бывает, в период неразберихи: то ли перевооружение хотели затеять, то ли форму поменять, а под это дело большое количество денег по карманам растащить. Так что в этом случае военщина вместе с матушкой была заодно, отправляя Лисицына в отставку едва ли не с песнями и с плясками.

— Однако, какое редкое единодушие, — хмыкнул я, — дружить против кого-то, мешающего воровать.

— Не боишься такие нелестные характеристики особам императорской крови отпускать? — принц задумчиво взирал на меня из темноты кареты, но взгляд его пылал родовым даром Пожарских.

— Уж лучше я вам буду говорить правду, меньше запоминать придётся, — пожал я плечами. — В отставку меня вы уже отправили, можете ещё в опалу отправить, но тогда придётся искать кого-то другого для похода по публичным домам.

Принц спустя секунду совершенно неаристократически заржал.

— Что есть, то есть. Железин или Морозов мне бы такое интересное и полезное времяпрепровождение не обеспечили бы.

— Да уж… обычные дворяне кое-чем другим по борделям занимаются, а мы… маскарадами да ещё и не с дамами…

Теперь ржали уже мы вместе с принцем, осознавая двусмысленность фразы.

— Ладно, мне есть над чем подумать, — отсмеявшись, ответил принц. — Тебе же никто не мешает продолжить вечер с гораздо большим удовольствием, чем до того. А то у меня голова болеть будет созданием нового списка верных мне лиц.

Столько было безнадёги в голосе принца, что я невольно решился его приободрить:

— Я, кстати, не думаю, что верность империи и Отчизне может сильно расходиться с блюдением собственных интересов, — заметил я. — Попытка пропихнуть кого-то из своих к власти всегда была, есть и будет. Другой вопрос, что давать пропихнуть своих нужно только отдельным людям, не абы кому. Вот и всё. Поэтому не будьте уж столь строги к остальным. Как-никак, пока ещё вы — тёмная лошадка для них. Здесь и сейчас вы видели, как