Жрец Хаоса. Книга VIII - М. Борзых

они отстаивали так или иначе собственные интересы. Надо ещё посмотреть, как они государственные интересы отстаивать будут, а потом рубить с плеча. В любом случае, на вашей коронации они все обязаны будут принести вам присягу.

— Ох, Юрий Викторович, присяга — это одно, а клятва крови и возможность не оглядываться в одной комнате с некоторыми — это совсем другое.

— Сколько у вас родов, которые приносили клятвы крови? Такие же, как и Угаровы в своё время?

Принц посмотрел на меня и задумался, прежде чем ответить.

— Сейчас — восемь. В своё время была дюжина. Но часть родов прервалась… Уж очень много империя воевала.

— И что, и бастардов не отыскать? — вздёрнул я бровь. — Не верю! Отыщите уж кого-нибудь с соответствующей родовой силой, да признайте, земли из фонда выделите — и будет вам ещё четвёрка. Только вот ранг должен быть соответствующий, чтобы абы кого главой семьи не признавать. Уж по родословным книгам поискать-то можно. Кого-кого, а бастардов у дворян всегда хватало. Мне ли не знать… И мотивация быть верными у них как бы не большая, чем у законнорождённых. Им будет что терять вместе с вашим расположением.

— Про собственный опыт… Ты о чем? — принц не на шутку обеспокоился. — Каким бы ни было твоё происхождение, тебя признала княгиня, алтарь рода и предки. Иначе ты не носил бы на пальце такую милую вещицу, как перстень князя.

Вспомнив напутствие бабушки пообщаться с принцем, решил чуть приоткрыть тайну собственного происхождения.

— Я про своего отца, оказавшегося родом из Раджпутана.

Принц молчал, переваривая мои откровения. А потом натурально полыхнул огненной аурой.

— Во дворец, здесь я твоё царственное происхождение обсуждать не буду.

— Нечего обсуждать. Есть факт родства и острое желание части моей родни по отцу меня убить. А ещё есть факт пробуждения у меня их родовых способностей. Исключительно потому, что я стараюсь не иметь от вас секретов, сообщаю, что планирую посетить тренировочный полигон архимагов в ближайшее время. Если повезёт, получите плюс один к обороноспособности империи, ну а на нет и суда нет.

Принц лишь покачал головой.

— Значит, тёмные иллюзии, если мне не изменяет память, — проявил редкую осведомлённость родовыми дарами иностранных правящих династий Андрей Алексеевич. Преподаватели принца не зря свой хлеб ели. — Поэтому, скорее всего, купол мерцает разными цветами. Таких у нас не было.

— Может и не будет. Но если вдруг, — я поднял указательный палец, — вдруг владелец подтвердится… Можно какое-то время держать это в секрете? — закинул я удочку на проявление ответной лояльности со стороны наследника престола после того, как сам решился на откровения.

— Секретность в таких случаях маловероятна. Ты автоматически должен получить армейский чин, довольствие и…

— … и обязанности явиться на войну по первому требованию! — закончил предложение я за принца. — Я же сейчас всё равно что обезьяна с пустотной гранатой необученная. Я не отказываюсь воевать… мне нужно время для освоения силы.

Принц молчал с минуту, но всё же ответил:

— Я дам тебе это время. В конце концов, у нас еще остались архимаги, чтобы не отправлять на войну восемнадцатилетнего мальчишку.

— Сказал другой восемнадцатилетний мальчишка, — вернул я ему его же фразу.

— К сожалению, как говорил мой отец, восемнадцатилетние на войне — не редкость. Редкость — солдаты и маги старше пятидесяти.

* * *

После маскарада на именинах мадам Жюли я отвёз принца во дворец и посоветовал проинформировать Железина об использовании его личины. А то могли возникнуть некоторые недоразумения.

Отметив, что время стремительно неслось к полуночи, я сообразил, что едва успеваю в Теневую гильдию. Карточка-приглашение у меня была при себе, потому сменив карету на химеру и накинув на себя иллюзию, я отправился сразу же в Тамас Ашрам. За пять минут до полуночи я вновь оставил крылогрива в вольере, а сам подходил к арочному привратнику.

Карточка-приглашение опустилась на деревянный поднос, вьюнок на несколько секунд оплёл пригласительный билет, видимо, проверяя на подлинность.

Создание Психо проверило карту и вернуло мне её со словами:

— Добро пожаловать в Тамас Ашрам! Нуждается ли сударь в повторном прослушивании правил поведения?

— Нет, благодарю, — отказался я. Хоть правил было и немного, но тратить на повторение время не хотелось.

— Тогда прошу вас проследовать в ресторан и повторно предъявить пропуск там. Вас ожидают.

В ресторане я передал ту же карту кусту-администратору на входе — то ли дриаде, то ли созданию древесного толка, ещё одному из порождений Психо. Она улыбнулась мне, сложив в подобие улыбки шипы терновника, что выглядело несколько жутковато в её неестественном обличье:

— Заказчик ожидает вас в одиночестве в кабинете наверху. Вас проводить?

— Нет, благодарю.

— Тогда вы можете самостоятельно проследовать в кабинет с помощью лифта и следовать указателям. Дверь отворяется индивидуальным ключом картой, прошу! — мне выдали кусок не то некого полимера, не то сплава, на котором всё также сияли солнце и месяц и стояла отметка «3–18».

— Третий этаж, восемнадцатый кабинет? — на всякий случай уточнил я.

— Всё верно, — кивнула администратор, но ветви всё также удерживали карту. Не спеша отпускать её. — И напоминаем о правилах посещения Тамас Ашрам. Если процесс выполнение заказа может нанести вред заказчику, просим уведомить об этом заранее.

— Нет, вред заказчику не предусмотрен. Может, уснёт на несколько часов и выспится, наконец.

— Благодарим за понимание, — ветвь, удерживающая ключ-карту, тут же исчезла. — Плодотворной работы.

Я направился в тот самый лифт, за которым в своё прошлое посещение наблюдал несколько раз. Ощущение, признаться, было странным. Обилие света ослепляло, не давая с высоты поднимающегося лифта разглядеть сидящих за столиками гостей, а им — меня. В общем-то, всё было весьма продуманно — как для сокрытия гостей в лифте, так и для сокрытия гостей в зале.

Лифт остановился на отметке третьего этажа. Стеклянные двери раскрылись с тихим мелодичным звоном, как будто стекло раскололось и осыпалось, однако же ничего подобного не произошло. Я посмотрел на таблички, где действительно, словно в гостинице, были указаны стрелки с направлением и номерами: от одного до десяти — в одну сторону, от десяти до двадцати — в другую. Сообразив, что восемнадцатый кабинет — это второе направление, я повернул направо и принялся изучать таблички-номерки на дверях. Отыскав номер восемнадцать, я приложил ключ-карту к мерцающему огоньком квадратику, и дверь с щелчком отворилась.

Закрыв её за собой, я прошествовал по тёмному коридору с толстым ковром, заглушающим шаги, и спустя минуту оказался в обычном, пусть и со вкусом обставленном, гостиничном номере, где была кровать, диванчик с креслами, панорамное окно во всю стену, на фоне