Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

деревенских и пятеро парней с оружием. По виду сразу видно — крутые. Все в разгрузках, но без бронежилетов, а одеты кто во что горазд: двое в таких же олимпийках, как у меня, еще один в костюме от BOSCO, на котором «Russia» еще во всю грудь. Естественно все должно быть паленым, потому что к нам в страну давно этого не поставляют. Разве что параллельным импортом.

Один в кожаной куртке и джинсах, еще один — в футболке и камуфляжных штанах. Разномастная толпа какая-то, но военной формы они не носят. Это обнадеживало. Я чуть ускорился. Нужно же успеть посмотреть, что там происходит.

Вперед лезть не стал, примостился чуть в стороне, чтобы видеть, что происходит. На земле сидел один из деревенских, а рядом стоял тот самый в кожаной куртке. На груди у него висел автомат, а еще один он держал в руках — старый АКМ. Номер сверить я естественно не могу, но зуб даю, что это из наших запасов. Тех самых, которые мы отдали местным перед тем, как уехали.

Я двинулся чуть ближе, оставаясь в тени забора. Подошло еще несколько мужиков. Толпа притихла, все взгляды были прикованы к мужику в кожаной куртке. Он стоял, расставив ноги, в одной руке держал автомат, другой — показывал на деревенского, сидевшего на земле.

— Незаконное хранение оружия, — процедил он, словно смакуя слова. — Наказание — расстрел.

— Да ты с ума сошёл! — выкрикнул кто-то из толпы, женский голос. — За что?! Это же наш охотничий карабин был, он с ним с войны ещё!

— Охотничий карабин с автоматическим режимом? — мужик даже не посмотрел в сторону крикуна, только усмехнулся.

— Все равно это не по закону! — крикнул еще кто-то.

Ну это бабы кричат. А толпа… Бесперспективная она. Не бросятся на супостата, не разорвут их на куски. Да и пять автоматов… Покрошат их просто, да и все.

А мужики языки в жопу засунули и молчат. Только бабы говорят. Нет, это уже совсем плохо.

— Какой ещё закон? — бросил мужик. — Здесь нет закона. Есть только сила. И тот, у кого она есть, устанавливает правила.

Он сделал шаг вперёд, наклонился к мужику на земле, ухмыльнулся.

— Я — сила. И я говорю, что он виновен. И должен быть наказан. Прямо сейчас. Прямо здесь.

Он вытащил из автомата магазин, заглянул в окошко. Вставил обратно, сдвинул вниз предохранитель дернул затвор. Похоже, собирается застрелить его из его же автомата. И в эту секунду кто-то из женщин выкрикнул:

— Это же неправильно! Мы же договаривались, что будет порядок, а не беспредел!

— Порядок? — Мужик в кожанке расправил плечи, сделал шаг вперёд и повернулся к толпе. — Вот порядок: я даю шанс. Если кто-то из вас хочет — выйди. Один на один. Без оружия. Побьёшь меня — отпущу этого. Не побьёшь — убью обоих.

Он обвёл взглядом толпу. Тишина. Только шепотки, кто-то отводил глаза, кто-то пятился назад.

— Никого? — Его голос стал издевательским. — Значит, всем похрен. Значит, правильно я говорю. Сила — вот закон.

А я всё смотрел. И с каждой секундой злился всё больше. Не на него. Не на этих «Воронов». И не на толпу. На себя. Потому что стоял и не двигался. С одной стороны — рано. Мужик он крепкий, конечно, но решает не сила, а умение. И я уделал бы его на раз, если был бы в форме. А сейчас…

Да и где гарантии, что не забьют насмерть потом толпой, даже если этого уработаешь? Никакой. Бандиты же, шакалы. Гарантий вообще никаких.

Но с другой стороны… Нужно заявить о себе.

Во-первых, этим показать, что кто-то еще может выступить против них. А во-вторых… Местным тоже нужно знать, что не все потеряно. Они ведь меня знают, и нет-нет, да поглядывают периодически. Реально думают, что я выйду?

Да они не просто так думают. Они надеятся на это. И верят.

А я? Сам верю в то, что этот бой выдержать смогу?

Убьют — и оставлю Лику и Наташу без защитников. Не убьют, и этот слово сдержит — сразу в дамки. Эти-то точно такого психа заметят.

Ага, а потом либо уберут потихоньку, либо наоборот, на себя работать заставить попробуют. А это, может быть, и не так плохо.

— Что, никто? Ладно, как хотите, — он вскинул автомат и приставил его ко лбу мужика.

Если честно, на его месте я бы точно бросился бы. Хоть песка в глаза сыпанул бы, хоть камень с земли прихватил бы какой-нибудь, но попытался бы вырваться. Какой смысл вот так вот умирать, даже не поборовшись?

Но он так и стоял на коленях, ничего не делая.

А хрен с ним. Убьют и убьют.

Если убьют, мне ведь будет похуй ровно с того момента, как дышать перестану? Да и по уму я давно должен был вторую катьку поднять. Так что реально плевать. Зато если все сработает так, как я задумал…

Я сделал шаг вперед и крикнул:

— Я выйду.

Бандит повернул голову, посмотрел на меня, усмехнулся.

— Ты-то кто такой? — спросил он. — Дурачок деревенский? Банки сперва поднакачай, рахит.

Не в бровь, а в глаз. Я сейчас реально очень худой, и олимпийка на мне просто висит. Как на плечиках. Но посмотрим.

— Ну так, если я — рахит, тебе не так сложно будет, — ответил я. — А что, почему нет?

Он усмехнулся, посмотрел на остальных. Те тоже смеялись. Он что, рукопашник профессиональный? Хрен знает. Драться-то тоже по разному можно, иногда не совсем честно.

— Хорошо, — сказал он, сделал несколько шагов назад и всучил автомат одному из своих помогальников. Потом снял с шеи второй, тоже передал. А разгрузку просто снял и бросил на землю. — Шанс тебе дам. Сможешь мне кровь пустить — отпущу обоих. Если я тебя вырублю — обоих к стенке поставлю. Устроит такой расклад?

— Устроит, — спокойно кивнул я и двинулся к нему навстречу.

Глава 4

Мужик остался в кожаной куртке. Ну да, удар она смягчит. Хоть какая-то, но защита, почему нет. Я уж тем более раздеваться не стал, мы же не в Древней Греции, чтобы обмазываться маслом, а потом бороться в песке. Да и зрелище там не такое интересное, чтобы им люди восхищались.

— Давайте в круг все! — крикнул мужик, очертив перед собой этот самый круг. Вам же самим интересно посмотреть будет. Хотя, зрелища не обещаю!

Ну, грунтовая дорога — не татами, конечно, и не октагон. Упасть на нее будет жестко, так