Володарь железного града - Яр Серебров

Немного снижаюсь, вытягиваю фиксирующие тросики и накладки скрывающие поплавки, отлетают от днища словно обтекатели ракеты. Следом откручиваю вентиль, под кабиной надуваются внушительного размера «сосиски» и самолёт начинает колбасить. То, что поплавки прямо под пузом, не страшно, движок то наверху. Не заденет, да и плевать ПУВРД на брызги, а вот то, что тяги после разворота не хватает, плохо. «Ревун» быстро теряет высоту и становится неуправляемым.

Зажигаю третью пару ускорителей, чтобы немного набрать высоту, делаю разворот и захожу на посадку. Приводняюсь на канал, прокопанный вдоль берега, не дурак же в открытое море садиться. Открываю закрылки и плавно касаюсь воды, поднимаю за собой шлейф водяной пыли. Меньше ста пятидесяти сбросить не вышло и в самом конце я всё же не справляюсь с управлением. «Ревуна» разворачивает, выносит на берег, где он начинает скользить по траве и в конце концов задевает какой то ли пень, то ли камень отчего самолёт подбрасывает. Один из поплавков лопается с характерным звуком, а самолёт утыкается носом в землю.

— С почином тебя, Мстислав Сергеевич! Считай мягкая посадка! — проворочал я, разминая затёкшие от напряжения руки. Косяков налепил, вагон и маленькую тележку. Повезло, ещё легко отделался. Нет, концепцию «Ревуна» надо менять целиком, ПУВРД прятатать в фузеляж, переработать механизм посадки, а форму крыла изменить на обратную, стреловидную. Как у Юнкерса или отечественного планера ЛЛ3. Тем временем к самолёту подоспеи механики и пилоты находившиеся в пограничном состоянии между радостью и страхом. Отодвинув фонарь, приветливо помахал рукой и крикнул:

— Порядок!

После небольшой речи про перспективы воздухоплавания и фуршета, устроенного на импровизированной водной полосе, позвал второго механика:

— Готовь «Пеликан» к вылету. Не смотри на меня как кот из Шрэка. Возьму я тебя, возьму, — на этот раз я обратился к Вадиму, самому опытному нашему испытателю сутками не вылезающего из планеров.

Адреналин, бушевавший в крови, требовал продолжения банкета, а гидроплан собрали немногим раньше реактивной модели и я успел сделать на нём пару пробных вылетов. В отличии от «Ревуна» он обладал куда более покладистым нравом и мягким управлением, что не удивительно, учитывая сколько времени и средств было вложено в основной проект. Тот же «Эвр», по сути, побочный эффект.

— В Шемаху полетим. Шаха проведать, а то что-то совсем он позабыл про гостей дорогих, — ответил я на незаданный вопрос пилота.

«Пеликан» веса второго пилота не заметил. Мощности турбины хватало на столитровый бак и килограмм триста полезной нагрузки. От Баку до Шемахи меньше ста кило. Два часа лёту в обе стороны. Карта и компас имелись, а заблудиться, имея в качестве ориентира море и отчетливо видимый торговый тракт. Хмм, это нужно хорошо так принять на грудь.

Шли на высоте восемьсот метров и снизились только у сарая, то бишь дворца Ширваншаха, представляющих собой микс из белоснежных кубических зданий, куполов и утопавших в зелени порталов.

— Ну как? По нраву такой полёт али нет?

— Лепота, княже. Планер то что, он аки лодка малая по течению воздушному идёт, а «Пеликан» твой ладье подобен с доброй сотней гребцов. Любая быстрина ему нипочём.

— Отчего же мой? Твой он будет, вскоре. Как возвернёмся, рычаги управления продублируем и начну потихоньку обучающие карты по нему да «Ревуну» составлять. Чего тянуть то. Кто, по-твоему, от татей морских буксиры с нефтью хоронить будет? Полетишь на нём голубок, до самого Новосиля. Никуда не денешься.

— Боязно, князь, а ну как не справлюсь.

— Ха! Помнится, недавно мне кто-то тоже самое глаголил, когда в первый раз в «Стриж» садился.

— Сравнил жопу с пальцем. Планер то что, крыло да две палки поперёк с лыжей, а тута одного лёгкого серебра двадцать пять пудов, ежели не больше. Приборов мудрёных накручено-перекручено.

— Разберёшься. Как говорил святой Макароний, учиться, учиться и ещё раз учиться лётному делу! Системы управления с планером одинаковы, а на посадку заходить здесь сподручней, особенно, на воду. Кстати, вишь волна слабая. Будем у нефтяной пристани садиться.

— Прямо в море⁈

— Ага.

* * *

Кей-Кубад правителем был неглупым и «жирные» намёки понял правильно. Спустя пару дней заявился посол с любезным приглашением от Ширваншаха посетить его «скромный» дворец и к подобному путешествию у нас всё было готово. Два «Онежца», работающих на керосине сопровождала полусотня кирасир, рынды и небольшой отряд бомбардир, не считая технический персонал, он также имел при себе холодное оружие и барабанные револьверы. Над кабина возвышались поворотные лафеты с картечницами Норденфельда, уже десятиствольными, поступившими с пылу-жару. Главную же ударную силу составили вьючные бомбомёты и пару пушек-гаубиц на новом лафете. Столь малыми силами вряд ли можно что-либо захватить, а вот заставить задуматься что в гости едут серьёзные дяди, вполне себе.

Покрашенные в камуфляжные цвета «Онежцы» с княжескими гербами на бортах грохотали, чадили чёрным дымом но шли бойко, без поломок. Местные мосты старались объезжать дабе не разрушить, а когда караван возвращался на проторённую веками тропу многочисленные торговцы в страхе разбегались перед шайтан-машинами. Сам по обыкновению ехал с удобствами, разместившись в люксовом гусеничном прицепе с панорамными окнами, пневматическим подвесом, печкой и душем. Шик. А всего то два года назад в санях крестьянских рассекал, вон оно как обернулось.

Шах, по всей видимости, заметно нервничал, ибо по мере приближения к столице количество сопровождавших одоспешенных всадников возрастало в геометрической прогрессии. Наконец, спустя три дня мы были на месте. Шемаха раскинулась на предгорьях южного склона восточной оконечности Главного Кавказского хребта, близ реки Пир-Сагат, на холме, возвышающемся над узкой, покрытой густыми садами долиной. Несмотря на погром, устроенный монголами, город, значительно превосходивший в размерах провинциальный Баку, полностью восстановился и жил полной жизнью. Здесь располагались не только резиденция шаха, но и несколько торговых кварталов, в том числе генуэзских, венецианских и китайский купцов. Шемаха была главным центром обработки шелка и производства шелковых тканей Закавказья, и это ремесло приносило главный доход городской казне, а с недавних пор мне требовалось очень, очень много шелка. Закупкой ценного ресурса и прочего добра займутся снабженцы из числа опытных торговцев. Шемаха имела множество товаров необходимых молодому княжеству, а торговому направлению я всегда уделал особое внимание. От настойчивго предложения поселиться во дворце отказался и разбил лагерь на опушке леса за городскими стенами. Небольшой щелчок по носу для шаха будет не лишним. Ответочка, так сказать, за долгое ожидание.

В день аудиенции машины и оружие оставил на базе, а в город отправился в сопровождении кирасир