Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

– Видишь ли, мне приходится просить у лорда Рокпорта разрешение на визит к леди Абигейл, – произнесла я, стараясь, чтобы тон не был слишком уж ядовитым. – Однако назначенный день уже завтра, а у меня совершенно вылетело из головы, что я вынуждена ставить кого-то в известность о своих визитах. Значит, дело нужно решить срочно.

– Ох… просто ужасно, леди Виржиния, – стиснула руки на груди Юджи. Похоже, она искренне переживала за меня. – Разве он может требовать… Ой, простите, пожалуйста, я не должна была… – испугалась она собственной горячности и смущённо опустила глаза.

– О, он может, – вздохнула я. Настроение, и без того не безоблачное, совсем испортилось. – К сожалению, к большому сожалению. Так что придётся тебе отвезти записку; распоряжение мистеру Маноле я отдам. Да, если маркиз или кто-то из его подчинённых спросит обо мне, не говори ничего важного… И ничего, что могло бы обрадовать его.

Юджиния о чем-то всерьёз задумалась, даже письмо в сторону отложила.

– А встревожить? – наконец спросила она неуверенно.

– Встревожить? В пределах разумного.

Мне стало интересно, что Юджи имеет в виду, однако я укротила своё любопытство и вернулась к записке, стараясь составить её так, чтобы за лаконичностью проглядывало недовольство. И – никаких заискивающих интонаций, разумеется. Получилось, на мой вкус, неплохо, пусть и недостаточно выразительно:

Настоящим уведомляю Вас, как было условлено, о своём намерении посетить званый вечер (для узкого круга) герцогини Дагвортской. Он состоится завтра, в семь часов.

Прошу подтвердить получение этого письма в наиболее краткой форме.

Леди Виржиния-Энн,

графиня Эверсан и Валтер

Послание я положила в самый простой конверт, наподобие тех, что использовала для переписки на скорую руку с мистером Спенсером, и, поразмыслив, запечатала не своей личной печатью, а круглой «пустышкой» без оттиска. Кажется, у Катарины Четвертой была премилая привычка – ставить перевёрнутую печать на письмах для подданных, лишённых её благоволения.

Жаль, что мода на подобные знаки давно миновала.

Юджиния вернулась на удивление быстро – и полутора часов не прошло – и доставила ответ. Как я и предполагала, он оказался весьма пространным, на целую страницу. Маркиз благодарил меня за разумность и осмотрительность, напоминал, что «дорогой невесте» не стоит никуда заглядывать по дороге к герцогине и обратно, а в конце многословно уверял, что все его действия – ради моей пользы.

Изнутри поднялась волна чёрного раздражения. Да, наверняка он считает, что заботится обо мне, но как же душит эта забота!

– Леди Виржиния, можно ещё что-то сказать? – обратилась ко мне вдруг Юджиния скованно. Щеки у неё пламенели. Я кивнула, стараясь улыбкой смягчить взгляд, полагаю, сейчас не слишком добрый. – В общем, он все-таки спросил про вас…

– Кто, маркиз?

– Нет, другой, красивый… То есть мистер Рэндалл, – совершенно сконфузилась она, видимо, сообразив, что таким ответом иносказательно назвала маркиза некрасивым. – Спросил, как вы поживаете и как вы себя чувствуете. А я не нашлась, что ответить. И… честно сказать, я случайно чуть не заплакала. Боюсь, он что-то не то подумал.

В душе у меня схлестнулись чувство вины и какое-то жестокое веселье.

Заставлять тревожиться о вашем благополучии того, кто заботится о вас – недостойно леди. Однако Юджиния ведь не имела в виду ничего плохого, просто растерялась и испугалась. И если маркизу это доставит несколько неудобных минут – он сам виноват.

В конце концов, его шпионы должны донести, что со мною все в порядке.

– Не бери в голову, Юджи, – посоветовала я с улыбкой, на сей раз куда более искренней. – Ты все сделала правильно. Ступай к себе.

Особняк Дагвортов в Бромли ничем не выделялся – ни особенной древностью, ни архитектурными изысками. Пожалуй, он мог бы принадлежать умеренно состоятельному дельцу или молодому джентльмену с постоянным доходом, зато без определённых занятий. Сам дом был отделан розоватым камнем, слегка подкопчённым грязными бромлинскими туманами. Сад выглядел несколько заброшенным – обманчивое впечатление, ведь за ним ухаживал один из лучших мастеров столицы с целым сонмом помощников. Особую гордость Абигейл составлял розарий позади особняка, не столь богатый, как при замке, однако способный произвести впечатление даже на искушённого ценителя колючих и капризных цветов. В частности там имелось целых три куста очень редких сливочно-розовых роз с божественным ароматом, причём выведен этот сорт был для герцогини Дагвортской лично около пятнадцати лет назад.

Сейчас наисвежайший букет из розария, пышный и источающий головокружительный сладкий запах, красовался посередине стола, однако всё внимание было приковано к другим цветам.

– Миссис Баттон, будьте добры, принесите круглую вазу из тонкого стекла. Ту самую, из библиотеки, – попросила леди Абигейл, подавшись вперёд с жадным любопытством и вглядываясь в полупрозрачный зеленоватый бок анцианского кофейника. – Хочу посмотреть ещё раз.

– Сию секунду, миледи, – склонила седую голову экономка – высокая, худая, как жердь, и облачённая во все тёмно-коричневое.

«Сия секунда» растянулась на добрых полминуты, пока эта достойная женщина пыталась искоса разглядеть, что же там такое плавает в драгоценном кофейнике. Я ущипнула себя за запястье, чтобы сдержать неуместную улыбку. Право же, в малой гостиной – и около неё, за прикрытыми дверьми – собрался, наверное, весь дом. Даже миссис Баттон, которой по статусу и по возрасту не полагалось прислуживать гостям во время скромного чаепития, не удержалась и заглянула. Выходя из гостиной, она шикнула на вездесущих горничных и бросила вскользь дворецкому что-то язвительное насчёт «многих лет», когда уже спина не гнётся, и узких замочных скважин.

«Интересно, – промелькнула забавная мысль, – а шеф-повар с поварятами тоже подсматривает? Хотя ему это, возможно, было бы и полезно – с точки зрения мастерства».

Впрочем, не только слуги, но и мы сами наверняка выглядели презабавно: леди в модных платьях сидят столь тесным кружком, что вышивки на юбках цепляются, и созерцают небольшой пузатый кофейник. Добавить ещё таинственные завывания ветра – и будет точь-в-точь сеанс прорицания у какого-нибудь знаменитого медиума вроде Белой Головы. Только вот разглядывали мы сквозь полупрозрачные округлые бока не собственное будущее, а всего лишь хитрым образом связанный чай с бутоном лотоса внутри. В горячей воде он постепенно распускался и словно бы оживал на глазах…

Забавно, что сами чжанцы так чай не пили – это было развлечение, изобретённое специально для гостей из других стран, на продажу. Весьма удачная выдумка, надо признать. По крайней мере, увлеклась ею не только леди