Фантастика 2024-82 - Алексей Переяславцев

конвоями. Паровая катапульта отправила в полет тех, кто имел позывные 'фальке-1 ' и 'фальке-2'. По договоренности, тот из пилотов, который обнаружит конвой, должен был выдать в эфир внешне бессмысленное сообщение, которое, однако, обязаны были запеленговать подразделения радиоперехвата.

Так и получилось. Почти на пределе дальности авиаразведка обнаружила большую группу, идущую даже не противолодочным зигзагом. Видимо, обнаружение подлодок противника должны были обеспечить эсминцы охранения. Ирония судьбы состояла в том, что точно сосчитать количество 'купцов', а равно и количество конвойных кораблей 'арадо' не мог: не позволила облачность. По той же причине американцы не смогли идентифицировать тип самолета, хотя, разумеется, командир конвоя сразу же заподозрил худшее. И то сказать: в этой части Атлантики американским самолетам делать было совершенно нечего. О русских и речи идти не могло. Вот англичанин мог бы проявиться, только вот беда: британские авианосцы не действовали в этом регионе.

Ожидания оправдались: всего лишь через двадцать часов над горизонтом показались мачты. Ни один из командиров кораблей конвоя не строил иллюзий: это мог быть только противник.

Было преувеличением сказать, что Королевский флот в это время курил бамбук, говоря словами из другого мира и другого времени. Разумеется, о выходе в море немецких кораблей линии доложили. Однако, не зная наверняка, какова их цель, Адмиралтейство приняло меры к ловле гуннов вблизи их берегов, то есть в Немецком море. К большому сожалению британских флотских чинов, их немецкие оппоненты хранили полное радиомолчание по выходе в море. И прорыв оказался успешен в отличие от аналога в другой истории, когда 'Гнейзенау' получил повреждение от английской торпеды и был вынужден возвратиться в порт.

Авиапоиски не были напрасными. Адмирал Лютьенс знал это с того момента, когда 'фальке-2' подтвердил наличие конвоя и уточнил пеленг на него. Разумеется, по радио ничего сказано не было, но пилоты заранее получили приказ: после повторного обнаружения конвоя немедленно возвращаться.

Самолеты подняли на борт, и эскадра начала разгоняться. Через пятнадцать минут операторы радара дали полную сводку о количестве судов. Правда, они не знали, сколько 'купцов' в конвое, поскольку на расстоянии чуть ли не сорок миль можно было различить отметки по размеру, но уж пересчитать эсминцы - никоим образом. По правде говоря, перед выходом командиру немецкой рейдовой группы сообщили о составе конвоя, но сам Лютьенс мысленно предполагал, что уже в открытом море совершенно не исключено присоединение чего-то посущественнее эсминцев.

Еще через час двадцатипятиузлового хода принес практически полную ясность: крейсера, линкоры и авианосцы отсутствовали. Но и немецкие корабли были замечены. Правда, на дистанции восемнадцать миль отличить линкор от эсминца мог бы любой грамотный флотский офицер, но точно установить названия - никак. Никто и не пытался этого делать. Слабым утешением для кораблей конвоя было то, что ни с одним немецким линкором им в открытом бою не выстоять. Пожалуй, эсминцы могли бы на полном ходу уйти от тяжелых немецких кораблей: погода это позволяла. Но с караваном торговых судов? С их-то парадным ходом в двенадцать узлов (да и то не у всех)? Увольте.

Стоит отметить дипломатические усилия Гюнтера Лютьенса. Немецкий строй представлял собой двойную кильватерную колонну, то есть для боя был весьма неудобен. Ратьером (ни в коем случае не по радио!) с немецкого линкора до сведения носителей американского флага было доведено, что Германия не воюет с Соединенными Штатами и не собирается воевать, пока и поскольку сама не подвергнется нападению. Посему американские эсминцы могут удалиться. Преследовать их и тем более стрелять по ним немецкие тяжеловесы не собираются.

Коммандер Дэнис прекрасно помнил приказ своего контр-адмирала. Он добросовестно защищал бы англичан от немецких подводных лодок. Пожалуй, конвойные эсминцы могли бы выйти победителями в такой схватке. Конечно, пара-другая 'купцов' отправилась бы в плавание вниз по вертикали, но отнюдь не все. Но вот насчет надводных сил, да при таком соотношении приказа не было. И коммандер, в свою очередь, приказал своим повернуть 'все вдруг' на девять румбов к весту. Главный калибр всех немецких кораблей так и остался незадействованным. Правда, кое-кто из англичан попытался было уйти на рывок, но вспомогательный калибр 'Адмирала Хиппера' тут же прозрачно намекнул о нежелательности подобных действий.

Досмотровые партии оказались на всех 'купцах'. Почему-то английские коносаменты на груз оказались немцам неинтересны. Зато их внимание привлекли судовые радиостанции. Рубки оказались запертыми на замки и опечатанными. Ратьером же капитанов предупредили, что любой выход в эфир будет рассматриваться как неповиновение со всеми отсюда вытекающими. Но еще до получения этого приказа не одно и не два английских судна вышли в эфир с криками о помощи. Последняя радиограмма заканчивалась недвусмысленно: 'Нас собираются захватить'.

Королевский флот услышал своих. У Адмиралтейства была хорошая фора по времени: трое суток, даже если предположить, что конвой пойдет полным, а не экономическим ходом, и забудет о противолодочном зигзаге.

Первым в дозор должны были пойти быстроходные крейсера 'Лондон', 'Девоншир', 'Сассекс' и 'Шропшир'. Их восьмидюймовый главный калибр вполне мог если не потрепать, то наверняка придержать немецкий (уже) конвой. В помощь им шел только-только принятый в эксплуатацию авианосец 'Илластриес' Боевого опыта у летных экипажей было маловато (а у некоторых его не было вообще), но под нажимом морского лорда Хендерсона корабль был брошен в бой. К нему добавили старый авианосец 'Глориес', переделанный из линейного крейсера аж в 1917 году. И, разумеется, в довесок шли полновесные линкоры 'Нельсон' и 'Родни'. Пусть они были тихоходами, зато шестнадцать дюймов главного калибра давали несомненный перевес в линейном бою с немецкими одиннадцатидюймовыми орудиями 'Гнейзенау'. А о восьмидюймовках 'Адмирала Хиппера' и говорить-то не стоило. И эсминцы, разумеется, поскольку об акулах Дёница никто в английском флоте не забывал.

Короче, стальные челюсти британской эскадры были готовы перемолоть в мелкий фарш наглецов, осмелившихся столь малыми силами бросить вызов старейшей морской державе. Во всяком случае, вице-адмирал Холланд был твердо намерен это сделать. Оставался пустяк: поймать негодяев. Перехват немцев вместе с захваченными 'купцами' предполагался в Немецком море. Уж его-то конвой миновать не мог.

У германского адмирала на сей счет имелся свой план. Положа руку на сердце, Лютьенс не мог бы назвать эту тактическую хитрость своей, поскольку не он придумал ее, а некий так и оставшийся безвестным офицер из штаба Кригсмарине. И план пошел в ход.

В полдень эсминец Z-7 получил сообщение, переданное ратьером. Одновременно на его палубу шлепнулась выброска с пакетом. Корветтен-капитан Теодор Дитмерс немедленно стал выполнять приказ, который, в числе прочего, предписывал вскрыть пакет в определенное время по прибытии в назначенную точку.

Трехтысячетонный