Фантастика 2025-62 - Ринат Искандэрович Мусин

пепельницей Кислого в прикрытый вторым подбородком кадык. В воздух взметнулось облако сигаретного пепла. Кислый крякнул, схватился за горло. Я снова махнул рукой, разжал пальцы: метнул пепельницу в голову Соколовскому. Рукой опёрся о столешницу, прыгнул. Увидел, как хрустальный снаряд угодил Лёше в лоб.

Соколовский дёрнулся. Шумно выдохнул. Его голова ударилась затылком о спинку кресла. Пепельница отскочила от неё. Но упала она на пол уже после того, как я перепрыгнул через стол. Я схватил Соколовского за руку: за ту самую, которой он всё же вынул из ящика стола пистолет. Отобрал у Лёши оружие. Пальцем я сдвинул на Лёшином ПМ флажок предохранителя. Повернулся к хрипевшему Кислому. Направил ствол пистолета на его грудь и выстрелил Кислому в сердце.

Глава 10

Выстрел из пистолета Макарова прозвучал в кабинете Лёши Соколовского непривычно громко. Рома Кислый посмотрел мне в лицо. В его взгляде я заметил обиду. Взгляд Кислого помутился. Ромины ноги подогнулись. Кислый обмяк и повалился на пол. После выстрела из ПМ звук его падения громким мне не показался. Я схватил сидевшего в кресле Соколовского за волосы. Поднёс к его виску ствол пистолета. Увидел, как из рассечения на Лёшином лбу выступила капля крови и скользнула между бровями к переносице.

Я наклонился к Лёшиному уху и сказал:

— Сиди спокойно, Соколовский. Расслабься. Сегодня я пришёл не по твою душу.

Окинул взглядом комнату. Отметил, что к запаху витавшего в кабинете табачного дыма добавился кисловатый запашок сгоревшего пороха. Увидел, что над письменным столом кружил сигаретный пепел. Заметил, что пепельница укатилась под стол. Окурки замерли на столешнице — два угодили в кофейную чашку. Упал на ковёр и конверт с фотографией директора Нижнерыбинского металлургического завода. Он сейчас лежал на полу рядом с лужицей крови, которая уже появилась около тела Ромы Кислого.

— Сколько человек в доме? — спросил я. — Один около ворот. Сколько ещё?

Прикоснулся стволом к Лёшиному виску.

— Двое, — сказал Соколовский.

Он дёрнул головой, но я за волосы удержал её около пистолета. Капля крови пробежала по Лёшиному лицу. Следом за ней скользнула ещё одна. Из раны на лбу Соколовского тут же выглянула третья. Облако из пепла улеглось на столешницу и на ковёр. С десяток чешуек приземлились на Лёшин халат. Соколовский замер, чуть запрокинув голову. На его шее, под дулом пистолета, вздрагивала жилка. Я выпустил из руки Лёшины волосы. Сдвинул большим пальцем предохранитель. Заметил, что Соколовский вздрогнул.

— Не нервничай, Лёша, — сказал я. — И людям своим скажи, что всё в порядке. Когда они сюда явятся.

Я убрал пистолет за спину, сунул его за пояс. Стряхнул с рукавов рубашки пепел. Отошёл к окну.

Лёша развернул кресло.

Я взглянул на его окровавленное лицо, сказал:

— У тебя здесь есть аптечка?

Соколовский мазнул рукой по подбородку, посмотрел на свою ладонь — там остался кровавый след.

— Ты с ума сошёл, Рыков? — спросил он.

Вскинул на меня глаза.

— Понимаешь, что я с тобой сделаю? — сказал Соколовский. — С твоим братом ментом тоже…

— Ты будешь сидеть тихо и молчать в тряпочку, Алексей Михайлович, — заявил я. — Залатаешь царапину на своём лбу, когда выпроводишь отсюда своих людей. Затем выслушаешь меня. И сделаешь всё то, что я тебе скажу.

Я убрал руки за спину. Кивнул — указал на дверь, из-за которой уже доносился грохот шагов. В кабинет, словно по моей команде, вломились двое молодых мужчин (привратника с ними не было). Они замерли у порога. Сощурились от яркого света, что светил им в лица из окна. Взглянули на Соколовского. Посмотрели на меня. Скрестили свои взгляды на спине мёртвого Ромы Кислого. Я не увидел у них в руках оружия. А их кулаки меня не впечатлили. Заметил, как нахмурил брови Соколовский.

— Пошли вон отсюда! — рявкнул Лёша.

Мужчины дёрнулись.

— Но…

— Вон отсюда! — повторно крикнул Соколовский.

Он вскинул руку, испачканными в крови пальцами указал на дверь.

И уже спокойно добавил:

— Я позвоню, когда понадобитесь. Что непонятного? Закройте дверь.

Мужчины синхронно кивнули головами.

— Конечно, Алексей Михайлович, — произнёс тот, что уже подавал голос.

Парочка попятилась к выходу. Они столкнулись плечами в дверном проёме. Всё же протиснулись в коридор. Мазнули по кабинету любопытными взглядами. Захлопнули дверь. Лёша вынул из кармана носовой платок, размазал по лицу кровавые капли, прижал платок к рассечению на лбу. Он опустил глаза на Рому Кислого. И тут же посмотрел на меня. Я прошёл мимо стола, взял за спинку стул и оттащил его ближе к окну. Установил его рядом с креслом Соколовского, в шаге от головы Кислого.

— Чего ты хочешь? — спросил Лёша.

Он смотрел на меня из-под бровей, прижимал к голове платок. Взъерошенные волосы на его голове топорщились в стороны, больше не прикрывали залысины. Камень на персте ярко блестел.

— Хочу, чтобы ты знал, Алексей Михайлович. Я больше не выполняю заказы частников. С этим я завязал. Я теперь снова работаю на государство. Понимаешь? Так что разбирайся со своим Зинченко самостоятельно.

Я заметил на рукаве своей рубашки каплю крови. Вздохнул.

Сообщил:

— К тебе, Алексей Михайлович, я сегодня пришёл по делу. Вот по этому делу.

Показал рукой на тело Кислого. Расстегнул на рукаве пуговицу, аккуратно подвернул испачканную кровью манжету. То же самое проделал и на втором рукаве.

— Найдёшь себе другого телохранителя, Алексей Михайлович, — сказал я. — Роману Андреевичу Ильину, которого ещё называли Ромой Кислым, вынесен смертный приговор. Я только что привёл его в исполнение. Понимаешь?

Соколовский скривил губы. Посмотрел на затылок Кислого. Перевёл взгляд на моё лицо.

— Приговор? — сказал он. — Какой ещё приговор? Кто его вынес?

Я пожал плечами, ответил:

— Этого я тебе, Алексей Михайлович, не скажу. Знай только, что Роман Ильин виновен в изнасиловании трёх несовершеннолетних девиц. Одну из которых, семнадцатилетнюю Оксану Поликарпову, он задушил. Случилось это тринадцатого апреля этого года. Ты выбрал себе в телохранители не того человека, Алексей Михайлович. За что только что и пострадал.

Я указал рукой на лоб Соколовского и заявил:

— Ничего личного. Так уж вышло. Я только выполнил свою работу.

Лёша хмыкнул, пробежался взглядом по столешнице, но пачку с сигаретами там не нашёл.

— Как уже говорил, — сказал я, — к тебе, Алексей Михайлович, у меня тоже есть дело. Точнее, не у меня, а у