Володарь железного града - Яр Серебров

мягким подвесом умели стартовать с копеечных пороховых катапульт дозорных башен, перевозилсь силами конного дозора, а старт в полевых условиях происходил посредством троса и катушки раскручиваемых двойкой меринов с любой лесной тропинки. «Вихри» отлично подходят как временные ретрансляторы дальнего «фототелеграфа» у них скрытость, цена и численность расчёта дешевле и аэростатных, и змейковых групп. «Вихрь-1», идеальный учебный аппарат второго уровня подготовки. В целом, ряд моделей на типовом каркасе вышел отличным и единственной проблемой оставались перкалевые обшивки, они прилично увеличивали вес машин.

Соблазн взять дельтаплан был велик, однако в целях конспирации я этого делать не стал и «Вихрь» оставили на берегу Каспия. Связь с Рештом, а через него с княжеством шла через полевые станции радиотелеграфа, часть из которых поставили на перевалах. Всего же в Султанию отправились две группы. Торговцы прибудут где-то через недельку, так как они идут кружным путём, через Чапакчур и Сари. Мы за это время подготовимся и заодно решим вопрос с патриархом. Чего ждать то?

В группу входило двадцать два человека включая шпионов, пулемётчиков, снайпера, радистов. Плюс дюжина проводников шаха и некоторое количество слуг нанятых в Реште. За послений месяц я подробно изучил политическую обстановку и, мягко говоря выпал в осадок от накала интриг.

Последний ильхан Хулагунидов Абу Саид Бахадур-хан, сын того самого хана Олджейту, построившего город и мавзолей, правил страной недолго. В силу возраста, в течение первых десяти лет царствования этот хан играл роль попугая попки при могущественном биклярбеке Чобане из монгольского племени сулдуз, а эти ушлые ребята со времени появления в Персии отхватили здесь самые жирные куски, органично вписавшись в круг местной знати и породнившись с последними бесчисленными связями. Хан с одной стороны уничтожал церкви в Багдаде и активно поощрял обращение в ислам, а с другой, дружил с посланниками папы Иоанном XXII и разрешил им основать архиепископство.

Произошедшее за предыдущие пять лет затруднительно описать и в толстом приключенческом романе, но поверьте, накал интриг зашкаливал. В финале ильхан переиграл покровителя и Чобана казнили, а следом и его старшего сына, Тимурташа, бежавшего к мамлюкскому султану. Однако же сам Абу Саид недолго радовался жизни и черещз пару лет оказался «унасекомлен» в Карабахе, во время очередного похода хана Узбека на улус Хулагу. По слухам, отравлен невестой и заодно, дочерью Чобана. Этот хитрый биклярбек оставил после себя столько потомства, что вытравить всех не представлялось возможным. Три года тому назад в чане с известной субстанцией всплыл внук Чобана, Хасан Кучек, он же малый Хосан. Заручившись поддержкой двоюродного брата Пира Хосайна и эмира Сур-хана, он берёт ключевой город страны Тебриз с казной, после чего легко разбивает войско Джалаиридов.

Чтобы легализовать своё положение Хасан возводит Сати Бег, вдову Чобана на трон Ильханидов и заставляет её выйти замуж за марионеточного чингизида Сулейман-хана. Ну как чингизид, так, седьмая вода на киселе от правнука Хулагу. Хасан на этом не успокаивается и идёт на сделку с Тога Темуром. Сей перец крышуемый дядей Хасана из Хорасана, Хаджи Бегом, тоже из чингизидов и тоже имеет право на трон. Договаривается эмир и братьями — Яги Басти и Куц Хусейном, нарезая каждому по хорошему куску Ильханата, в том время как прочие, оставшиеся не удел сыновья и внуки Чобана поддерживают его врагов, Джалаиридов. В битве 1340 года Хасан ставит точку в противостоянии и разбивает противников под командованием Хасана Бузурга, а эмира Сур-хана назначает наместником Ирака, на новые земли.

Как то, так. Сижу вот обложенный картами с родственными связями, аж мозги закипают. Ну не верю что молодой парень столь искушен в интригах. А ведь имеются ещё такие игроки как эмиссары Папы Римского, Вселенского патриарха и эмиров Золотой и Синей Орды, Ширваншаха, еврейские и персидские союзы купцов… Эмир Сур-хан опять же. Та ещё тёмная лошадка. В городе его многие боятся, какая то непонятная и мутная личность с огромными связями. Мрак, одним словом. Ну ни силён я в восточных интригах, хоть ты тресни.

Команда Чобана как раз съезжается со всех концов страны на Цагаан, праздник весны и Новый год по лунно-солнечному календарю. Там, надеюсь, нам представится шанс завершить взлёт этого мутного образования, немногим ранее запланированного естественным ходом истории. загвоздка вто что Чобаниды проживали в царском дворце, а нам туда ходу нет. В то же время с высоких минаретов на главную площадь дворца открывается отличный вид, наблюдай, фотографируй, прицеливайся… сколько душе угодно.

Дома в Султании, как и в большинстве старых городов Ирана, имели две части. Внешний двор и внутренние покои. В одном из таких, на границе белого города и торгового квартала мы и расквартировались. Люди ширваншаха уверили что нашли тихое место, имеющее тайный выход. Оставалось им довериться, так как ни я, ни мои люди города не знали. Правда, сие дело поправимое и мои помощники уже устремились в городские книжные лавки. Отчертить карту при наличии нивелира, широкоформатного фотоаппарата и высоких гор по соседству, вопрос нескольких дней.

* * *

С патриархом встретились на следующий день, пополудни. Меня долго вели лабиринтами узких пыльных улочек прежде, чем я попал в небольшой дворик с ротондой и фонтаном окруженный со всех сторон кипарисами и можжевельником. Мар Дынха II ныне не в фаворе и его появление в столице было нежелательным а я, по понятным причинам, не желал афишировать своего участия. Даже люди Ширваншаха были не в курсе, что я лично отправится на «боевое» задание.

— Князь Мстислав⁈ — сидевший за ажурным столиком из атласского кедра патриарх изменился в лице увидев меня.

Неудивительно. В дороге я с сопровождающими не общался, спихнув организацию на Борислава, главу личной охраны, прекрасно владеющего тюркским наречием. Тональный крем, крашенные в рыжину волосы, зелёные линзы и паколь[i], вкупе с неброским халатом торговца средней руки, хоть и не делали из меня аборигена, но и особого внимания не привлекали. В Султании хватало чужеземцев из Герата.

— Ваше святейшество! — я поклонился чуть больше обычного.

Мужчина с висками, едва тронутыми сединой, и цепким взглядом карих глаз был облачён в строгую чёрную сутану с красными отворотами, подпоясанную аналогичного цвета широким поясом. К столику прислонён неброского вида посох с навершем в форме шаре. Патриарх привстал и, коротко меня окрестив, жестом пригласил за стол.

— Фарси, греческий, латынь? Простите, но я не владею вашим языком.

— Как и я вашим, патриарх, поэтому оставим тюркский.

По жесту Мар Дынха слуги поставили ажурную бутыль вина рубинового цвета и сервировали стол оливками, овечьим сыром и свежей зеленью.