На проклятом пути Великого Шута - Эйрик Годвирдсон

class="p1">— Я… — она сперва хотела было оправдаться, а потом отбросила прочь личину, которой до сих пор прикрывалась: маску воспитанной, сдержанной высокородной леди, холодной, как камень, и столь же стойкой. Ее глаза сверкнули ярче алмазов: — В шкатулке, которую я спрятала и от вас, и в особенности от дорогой родни из Илимниса — доказательства того, что Гвайренвен Серая Дама в сговоре с архонтом кабала Багрового Когтя. Давно в сговоре. Еще до смерти дяди Ранзара. Там записи, текстовые и голосовые, перехваченные донесения и вещи, от предъявления которых нельзя отвертеться. Она и стоит за нападением на Илимнис — но у них что-то пошло не так в их договорах. Кажется, теперь она не может отделаться от этого союза, а ее продолжают лишь манить властью. И теперь Гвайренвен готова выполнять приказы Багрового Когтя, пока те не кинут ей наконец весомую подачку.

— Зачем ты это скрывала? Почему не пришла сразу?

— Единственная причина, почему я не пришла к вам с этим — потому что полагала, что вам хочется избавиться от меня так же скоро, как и от Серой Дамы. Как и от всей ветки семейства лорда Ранзара, — твердо заявила Риалейн. — Иначе к чему было назначение нового владетеля в Илимнисе?

Лаэтрис не успел ответить ничего — потому что в этот момент Каэд внезапно поднес пальцы к виску шлема, коснулся сенсора — и быстро, плавно развернувшись к беседующим, сообщил:

— Прошу простить и готов понести любую кару за то, что прерываю, но обязан сообщить: тот потайной проход в малом шпиле пытаются взломать. И я знаю, кто. Я бы успел, если бы сию же секунду…

— Вперед, — резко приказал Лаэтрис.

Инкуб моментально сорвался с места, на бегу что-то командуя по переговорному устройству — кажется, Каэд давно был готов к подобному развитию событий. Оставалось лишь надеяться, что хитрый инкуб все предусмотрел. Помедлив всего лишь треть секунды, Нилия попросила разрешения присоединиться к умчавшемуся товарищу — и Риалейн согласно кивнула.

— Не будем тратить время тоже, — Лаэтрис без объяснений схватил Риалейн за руку и потащил за собой. — Здесь, на балконе с другой стороны галереи, всегда припаркован мой собственный «Яд», так что успеем как раз к развязке.

* * *

Теплая вода в купальне обволакивала тело невесомо и мягко, ароматические курения дарили покой — сомкнуть веки и погрузиться в сладостную дрему было искусительно приятно. Но архонт Лаэтрис не стал потакать слабостям усталого тела — в конце концов, даже в полном уединении он редко когда позволял себе подобную роскошь. Но все равно глубоко вздохнул, расслаблено откинул голову назад и прикрыл глаза.

Растворенные в воде зелья одновременно обжигали свежие раны — и ускоряли их заживление. Боль была слабой, даже в чем-то приятно-успокаивающей, скользящей по самой границе восприятия: самое то, чтобы еще раз взвесить все произошедшее за неполный день.

Да, как он и говорил — успели они аккурат к развязке кипящего боя на малом шпиле. Загадка предательства илимнисийской знати разрешилась — он и его спутница застали поверенных Серой Дамы, ее саму — и парочку ее покровителей из вражеского кабала, сцепившихся не на жизнь, а на смерть с охраной, возглавляемой верным инкубом. Конечно, архонт и его спутница тут же вступили в бой.

Не смотря на то, что противников было не так уж и много, сражались те словно в последний раз, и схватка вышла не самой простой — все-таки предатели подготовились к диверсии. Но перевес сил — а главное, мастерства — оказался на стороне архонта Лаэтриса и его бойцов.

О, если бы ему предложили еще раз ввязаться в подобный бой, он никогда не отказался бы — хотя бы ради наслаждения драться плечом к плечу с Риалейн. Она оказалась отличным бойцом, и пусть он это понял еще тогда, на дуэли — соратник из нее вышел еще более искусный, чем противник.

И — они победили. Лаэтрис не отказал себе в удовольствии протащить двух самых знатных предателей и недругов за волосы до самого «Яда» и вывесить, как падаль, на внешних крюках, слушая проклятия еще живых жертв всю дорогу назад, в главный шпиль, пока он учтиво пояснял Риалейн назначение тайного хода. Во всех старых дворцах и шпилях есть свои катакомбы, Комморра пронизана ими — и старые Дома хранят расположения своих потаенных дорог в недрах обиталищ как самый важный секрет. Ну что же, пошутил он, теперь ты тоже знаешь один такой секрет дома Лаэтрис. Так храни его, чтобы я в тебе не разочаровался — на что Риалейн ответила тогда долгим сложным взглядом и преувеличенно почтительным кивком. Взгляд при этом — огненный, искушающий, опасный — с этой почтительностью вязался мало. Над этой разгадкой придется еще подумать — но при этом доказательства сговора она тоже передала, и это дало архонту в руки неоспоримое преимущество. Победа. Чистая, как лучшее вино, в этой скоротечной войне кабалов.

После будет громкий публичный суд над заговорщиками, публичные же пытки плененного недруга и изощренно жестокая казнь, над которой предстояло еще поломать голову, выбирая способ. В очередной раз архонт Лаэтрис подтвердит при всех свое прозвание — Кровавая Длань. Прозвание, которое те, кто поглупее, осмеливаются произносить лишь шепотом, а умные и храбрые говорят вслух, почтительно, как часть титула: ведь таковым оно и является, отмечая одну из громких побед в череде восхождения на вершину иерархии Темного Города.

А все-таки в голове мысли роились совсем не те, что должны были бы рождаться в разуме довольного победой правителя. Лаэтрис в задумчивости потрогал не так давно прокушенную нижнюю губу, и ощутил, как тело словно наполняет текучий огонь — совсем иного сорта, чем от саднящих порезов. Перед закрытыми глазами стояли картины, далекие от сцен сражения. Все его мысли занимал образ яростно-великолепной Риалейн: ее прекрасные губы, горящие глаза, тонкие ключицы; ее матовая белая кожа, которую нестерпимо хотелось исчертить тончайшими алыми линиями, сплетая прихотливый узор порезов и царапин. Жар растекался по венам, охватывая каждую клеточку тела жадным томлением. Ощущение было мучительное, настойчивое, изматывающее — но одновременно прекрасное, как может быть прекрасна самая утонченная боль.

Эти мысли в последнее время одолевали его все чаще — просто он очень долго делал вид, что они не так уж существенны. Впрочем, чем дальше, тем сложнее было игнорировать этот факт — он всерьез увлекся молодой интриганкой Риалейн. А события последних дней только добавили жара — она оказалась не просто хороша собой, но еще и чрезвычайно умна. Сокрушительное сочетание, надо признать.