Рысюхин! Дюжину шампанского – и в школу не пойдем! - Котус

одного вопроса, которые я на самом деле знал «от и до» в нём, к сожалению, не было, но и «мёртвых», что я учил фактически заново — тоже. Задача попалась не самая простая, но интересная сама по себе, чего не скажешь про решение — оно оказалось просто нудным и громоздким, с кучей преобразований формул и вычислений, в которых главное было — не запутаться. Правда, в самом конце, уже проверяя черновик и готовясь перенести решение на бланк с ответами, когда решал, какой этап преобразований можно безболезненно пропустить — увидел ещё одно, более простое, лаконичное и красивое! Но там использовались эмпирические инженерные формулы и несистемная единица физической величины, так что возникали сомнения, можно ли такое показывать на экзамене. В итоге не удержался, и после решения задачи под ответом написал «Второй способ решения» и привёл его: благо, там всего три строчки, а не более полутора страниц.

А вот на устной части меня мурыжили долго, минут двадцать, причём как раз по задаче. Я уж не рад был, что написал это «не академичное» решение и начал нервничать, пока случайно не увидел свою зачётку, в которой уже стояла оценка, причём «отлично». И вот зачем мучали⁈

Проследив направление моего взгляда, профессор прочитал по лицу зревший внутри вопрос и ответил заранее:

— А нам интересно было! Как вы додумались вообще до применения инженерного решения, откуда его знаете, какие ещё идеи имеете. И вовсе не зря мы время потратили: нашли с вами ещё два способа решения задачи, один из которых никому из нас не знаком. Можно сказать — сделали небольшое изобретение. А в целом — поздравляю с окончанием теоретического курса, желаю удачи на дипломном проектировании!

Выходя из аудитории услышал за спиной грохот — это свалился с души огромный валун, которого я даже не замечал, а сейчас боялся слишком энергично шагать, чтобы не взлететь от облегчения. Теперь каникулы до начала февраля, за которые, правда, нужно придумать и утвердить тему дипломного проекта, иначе её выдадут в деканате, и это будет что-то нудное, сложное и, скорее всего, абсолютно бесполезное. Или мизерная часть какого-то настоящего большого проекта. Но тут я собираюсь немножечко смухлевать…

[1] «Я знаю только то, что ничего не знаю» — у нас это сказал Сократ, а как звали автора в мире РОС — не помню J

Глава 9

Вот вроде ничего плохого никому не сделал, а чувствую себя гадом и мошенником. Даже немного неловко смотреть, как сокурсники бегают и нервничают, несмотря на каникулы. Ну, значит, и не буду смотреть — поеду в Могилёв. Иришка с Васей вроде как помирились, во всяком случае, желания сделать сестре какую-нибудь мощную гадость больше не испытывали, и средняя из сестёр Мурлыкиных возвращалась домой. Не без влияния мамы, которая применила небольшой шантаж, сказав, что со следующей недели все расходы по раздельному проживанию, кроме содержания дома (это и отопление, и водоснабжение, и жалование прислуге), лягут на одну слишком самостоятельную особу. Будет ли она оплачивать это со стипендии, или с подработок — её, маму, не очень волнует, пока способ заработка дочери не наносит ущерба репутации семьи. Ириска подумала-подумала, посчитала-погрустила и решила, что в гостях, конечно, хорошо, порою даже замечательно — но дома всё же лучше.

Да, я отвлёкся. Насчёт гада, мошенника и вообще той ещё сволочи. Всё очень просто: за первые три дня каникул я успел предложить, получить одобрение и оформить должным образом в качестве темы дипломного проекта технологию производства моей «Рысюхи златоглазой». Правда, придётся детально изложить весь технологический процесс, а также необходимое оборудование — большую часть описательно, что-то — в расчётах, но пару ключевых элементов даже и в чертежах. Но я не опасаюсь, что кто-то что-то «попятит», как это называет дед. Во-первых, всё, что можно, запатентовано, а во-вторых, для домашнего применения тот процесс, что я буду описывать в дипломном проекте, не подходит вообще, там нужно серьёзное оборудование. Но мне, в любом случае, остаётся только оформить в нужном виде то, что уже давно сделано и отработано, это недели на две работы, ещё неделю на проверку, внесение правок и рецензирование. Разве что писать придётся, скорее всего, в Викентьевке — там можно сразу посмотреть «вживую» если вдруг возникнут вопросы и разночтения.

А на подготовку отводится три месяца! Причём из-за того, что техпроцесс уже внедрён, мне в начале мая можно будет выходить не на предзащиту, где как раз и должны оценить реалистичность проекта, а сразу на защиту! Тогда у меня перед началом военных сборов, тех, что в Академии, будет ещё две-три полностью свободных недели! Вот потому и чувствую себя гадом: люди бегают, нервничают, пытаются что-то выдумать — а у меня уже всё готово, только переписать в чуть-чуть другой форме. Главное, не проболтаться сокурсникам, а то порвут на сотню маленьких рысят!

Оставшиеся две недели января были очень похожи на начало семейной жизни с Машей, только вместо Маши — Ульяна, и каникулы зимние, а не летние. За это время успели сделать всю свою часть работы над пластинкой, а именно записать Улин вокал со «Снежинкой» и её же с гимназическим хором — на «Детстве». Директор гимназии охотно согласился на участие в проекте, когда узнал, что всем участникам заплатят «как взрослым», по ставке сессионных музыкантов, и гимназию не обидят — учебному заведению подарили два маго-механических граммофона и два комплекта «учебных» пластинок, то есть — с записанными на них уроками по самым разным предметам. Говорят, так детям гораздо интереснее, чем если тот же материал рассказывает учитель, а потому и запоминание идёт лучше. Не знаю, и спорить не буду — но, по-моему, дети воспринимают это как развлечение и сильнее, чем обычно, отвлекаются. Но я, разумеется, могу ошибаться, а профессионалам виднее.

Ещё в эти дни пришли два пакета документов из столицы. Первый — из Комиссии с результатами её работы, удивительно точно предсказанными Государем (это я позволил себе немного иронии). Подписался на листе ознакомления, отдельно отметил согласие с предложениями и отправил всю пачку обратно. Второй курьер привёз уже распоряжение о создании «опытового артиллерийского мортирного дивизиона» и о моём откомандировании в его расположение «после окончания учёбы» с зачётом времени службы там «в счёт армейской практики в рамках военной подготовки унтер-офицеров резерва». Расписался в получении, в присутствии курьера расписался об ознакомлении и, едва открыв рот, чтобы попросить копию для военной кафедры, тут же эту копию, надлежащим