Призраки Пянджа - Артём Март

— Какой он тебе товарищ? — проговорил Мартынов с нахальной ухмылкой.

— Ну что ж, — я пожал плечами, — если так, то мы можем использовать твой. Но с одним условием.

— Я слушаю, — кивнул Хусейн, догадываясь, впрочем, что я имею в виду.

— Если ты предлагаешь живца, то тебе им и быть. Это тоже будет справедливым шагом.

Хусейн сглотнул. Сглотнул слишком громко. Намного громче, чем раньше. Я понимал — он нервничает, хотя ничего больше в его внешнем виде не указывало на те эмоции, которые испытывал сейчас капитан из «Призраков Пянджа».

Я встал, отряхнул брюки. Мартынов глянул на часы. Поняв, что пришло время сменить часового у входа, тяжело встал с нар.

— Ну так что? — спросил я тем временем. — Ты принимаешь мои условия, Марджара?

Глава 10

— Шагай! — Мартынов пихнул Марджару автоматом в спину.

Хусейна дёрнуло. Он ускорил шаг, чтобы не потерять равновесие. Пошёл немного быстрее, двигаясь перед нами по пограничной тропе.

Марджара шагал сгорбившись. Руки ему связали концами шнура, чтоб лишний раз не дёргался.

— А я говорил тебе, что этот сукин сын не согласится! — злобно бросил Витя. — Не хочет он шкуру свою подставлять! Не умеет эта падла капиталистическая ничем жертвовать ради общего дела!

— Ваш план был бредом сумасшедшего, — бросил Марджара через плечо, показав мне разбитые Мартыновым тяжёлым кулаком губы.

— Закрой рот и иди, — неся автомат на груди, холодно сказал я. — Ты своё слово уже сказал. Саботировать наш план мы тебе не дадим.

Из шалаша мы выдвинулись рано утром. В горах всё ещё было холодно. Солнце ещё не показалось из-за горизонта, окрасив тем не менее облака в робкий розовый цвет. Предрассветные сумерки, хоть и мало-помалу рассеивались, уступая место неумолимой утренней поре, но в горах было ещё темно.

Мы шли по тропе. Ступали аккуратно и внимательно. Вглядывались в каждый камень, в каждую непонятную неровность, которая только могла попасться на глаза.

Нужно было двигаться вниз. Я знал, что нам навстречу уже должен был выдвинуться наряд с заставы. Они точно вышли, как только получили от Уткина с Сагдиевым доклад о том, что на Бидо начался бой.

Была только одна проблема — лошади. Для полноценного укрупнённого наряда их теперь не хватит: большая часть заставских лошадей погибла в бою с Молчуном.

Группе придётся двигаться в горы на своих двоих. Это серьёзно затянет подход к нам подкрепления.

Сейчас мы могли рассчитывать только на собственные силы. Впрочем, именно так мы и планировали поступать.

— Ваш план — ошибка, — не унимался Марджара. — Из-за вас мы все умрём. Не послушав меня, вы обрекли всех нас на гибель. Ясно вам?

— Пасть захлопни, сволочь! — злобно бросил ему Мартынов.

— Но ещё не поздно, — не послушался Марджара. — Услышьте голос разума. Тогда у нас будет шанс спастись и победить Молчуна.

— Это твой голос — голос разума? — проговорил я. — А вот я так не думаю.

Не сбавляя шага, Хусейн искривился и с отвращением сказал, словно выплевывая слово:

— Глупец.

— Ты говоришь, что тобой нельзя рисковать, — покачал я головой. — Говоришь, что мы должны отдать кого-то Молчуну, чтобы у нас была возможность устроить ему ловушку. Наотрез отметаешь любые другие идеи. В таком случае — расплачивайся за своё упрямство.

Марджара вдруг обернулся, потом остановился.

— Вы не понимаете. Без меня мы все мертвецы. Без меня мы не уйдём с этой горы. Только я знаю, что нужно делать, чтобы победить!

Мартынов приблизился к нему, ткнул прикладом в грудь:

— Заткни пасть и шагай.

В следующий момент Марджара дёрнулся. Он схватил автомат Мартынова за приклад связанными руками, а потом сильно ударил его головой в лицо.

Мартынов пошатнулся. Я вскинул свой АК. В этот самый момент Хусейн бросился на меня. Когда я успел нажать на спуск, он схватил мой автомат связанными руками, отвел ствол в сторону. Хлопнуло. Пуля ушла куда-то в небо.

Марджара, весивший больше и оказавшийся выше меня на полголовы, свалил меня с ног. Мы рухнули на тропу, почти у самой пропасти. Стали бороться за автомат, стараясь перехватить инициативу.

Во время этой борьбы путы Марджары ослабли, и он умудрился освободить руки. Вцепившись в цевьё и приклад, мы принялись кататься по щебёнке, силясь отобрать друг у друга оружие.

— Стреляй! — крикнул я Мартынову, когда увидел, что он очухался от внезапного удара и схватил автомат.

Старший сержант медлил, водя стволом оружия.

— Стреляй!

— Я в тебя попаду!

— Стреляй, я тебе сказал!

В следующий момент мы с Марджарой оказались на боку. Я почувствовал, как его тонкий жилистый палец тянется к спусковому крючку. А потом жмёт на него. Прогремел новый выстрел.

Мартынов, не сказав ни слова, завалился на тропу ничком.

Я стиснул зубы. Что есть сил поднажал, стараясь увести ствол оружия вверх, а потом назад. Марджара яростно сопротивлялся.

Его страшное, замершее в одном выражении лицо не демонстрировало никаких эмоций. Напряжение отражалось только мелким вздрагиванием отдельных мышц, редким шевелением желваков.

Когда я пересилил его, вырвал автомат и отбросил, почувствовал, как Хусейн шарит мне по ремню, ища нож. В следующий момент я услышал глухой шелест, с которым клинок, вынимаемый из ножен, шуршал по пластику.

Марджара задрал свободную руку с ножом. Потом ударил меня в живот. Я стиснул зубы, обхватил его вооруженную руку, а потом что есть силы врезал шпиону в лицо головой. Почувствовал, как зубы Хусейна рвут мне кожу на лбу. Как начинается обильное кровотечение, быстро заливавшее глаза.

Когда сквозь красную пелену я увидел лицо Марджары, оказалось, я разбил ему нос. И без того пораненные губы теперь лопнули, заливая подбородок кровью.

Только теперь Надим оскалился, показав мне окровавленные зубы.

На миг он замешкался. Тогда я успел вцепиться ему в горло.

Марджара отпустил нож, схватил меня за одежду, стал пытаться оттолкнуть пятернёй в лицо. Пальцем угодил мне в глаз.

Я стал его пересиливать. Несмотря ни на что, уже через треть минуты оказался сверху. Марджара не выдержал. Вцепился мне в руки, разрывая кожу кистей ногтями.

С каждым мгновением пакистанский спецназовец слабел всё сильнее. Он всё ещё сопротивлялся, дёргал щебёнку каблуками сапог, дёргался подо мной, царапал руки. А потом