Башня времен. Заброска в советское детство - Анджей Б.

class="p1">Костя встрепенутся, и все они отправились вслед за мелькающей впереди торопливой фигурой. Отправились вслед, а пошли не в след: Николаич, что поверх клетчатой рубахи натянул старомодного вида серую то ли куртку, то ли фуфайку, почти сразу увлёк их чуть левее: там, мол, вроде бы снега поменьше. И действительно, скрипящий снежный слой там оказался тоньше — Акула, как они видели, скоро стал проваливаться чуть не по колено. И всё равно брести там приятного было мало, Жеке сразу набилось в кроссовки, под ногами рассыпалось и скользило, да и вершина холма приближалась медленнее, чем ожидалось, с горами и холмами такое регулярно. Костя стал сразу отставать и потом, кажется, вообще остановился, Николаич продержался дольше, но тоже подотстал, снизу периодически доносилась его надсадное глухое бухыканье.

Жека и лысый Фёдор (который, правда, натянул чёрную шерстяную шапочку и перестал быть лысым) упорно продолжали подниматься. Под конец пути, ближе к вершине, слой снега стал совсем тонким, посдувало его, наверное, отсюда ветрами, и кое-где даже торчала из него пучками седая скрюченная трава. Там они припустили в азарте чуть ли не бегом. И Акула, что догадался выбраться из снежных барханов в более щадящие места, тоже припустил.

Они взобрались на вершину почти одновременно. Остановились там, тяжело дыша. Пар вырывался из разгорячённых ртов, и облачка эти уносило ветром и растворяло постепенно в воздухе. На голове у Жеки была такая же шапочка, как у Фёдора, но он подмёрз и натянул ещё и капюшон. Особенно дико было ему оттого, что совсем вот ещё недавно он бегал в шортах среди тепла и духоты курортного юга.

Здесь, наверху, ветер не пах электричеством и озоном, пах он холодом и свежестью, как только что вытащенное из стиральной машины бельё.

Скакали наверх они, однако, напрасно. Там сработала ещё одна горная история: с места окончания подъёма открылся только вид на следующий подъём, хоть и казавшийся пологим, но определённо куда более долгий. Легко эта непонятная и загадочная пересечённая местность раскрывать свои секреты не собиралась. Так что бегуны по холмам ругнулись, отдышались и побрели обратно.

***

Возвратившись, Жека не пошёл со всеми в дверь, а решил обойти и осмотреть жилище, так называемую Башню (да, именно с большой она была буквы) по периметру. И обошёл — сначала вплотную к стенам, потом отойдя от них метров на двадцать.

Высотой Башня была этажа в четыре. Вблизи, особенно на фоне лежащего в каменных щелях снега, стены её казались светло-серыми, а если смотреть издалека, то ощущение белизны возвращалось. Со своей овального очертания крышей темноватого выгоревшего цвета из неизвестного материала (вроде бы рубероид), Башня немного походила на выросший посреди снегов одинокий гигантский гриб с прямоугольного сечения ножкой. Гриб непонятной породы и природы.

Снега на крыше не было, сдуло или потаял.

Окон у Башни имелось два, оба внизу: большое рядом с входной дверью и поменьше с торца — кухонное. И рядом, вокруг, ни лавки какой, ни столбиков с верёвками для белья, ни заборчика, ни клумбы, ни-че-го. Как будто и правда Башня эта выросла здесь из снега и земли сама по себе, подобно грибу. Тропинки рядом с ней, может, и были, и куда-то даже вели, но если и так, то сейчас лежали они под снегом, невидимые.

Интересное нашлось у Башни с обратной стороны. Пара мусорных контейнеров, накрытых крышками и застёгнутых на мощные защёлки, не то чтобы привлекли особенное внимание, но Жека крышки у них всё равно на всякий случай пооткрывал. Внутри оказалось то, что и должно было быть: набросанные по углам и наполненные бытовым мусором немногочисленные пакеты. А вот сваренная из труб, уголков и толстой арматуры двухпролётная лестница, крашенная в серебристый оттенок, что примостилась с краю задней стены, сразу за углом, заинтересовала Жеку побольше. Поднималась она к двери, что виднелась на уровне второго этажа. Обнаружив это дело, Жека сразу взбежал по дребезжащей конструкции, изучил утопленный в стене дверной прямоугольник. Дверь оказалась своеобразной: имелась щель между ней и коробкой, наличествовали массивные петли, но ни ручки, ни замочной скважины не наблюдалось. Жека потрогал дверь, похлопал по ней ладонями, поискал по карманам, чем бы поддеть, но поддеть было нечем. Попробовал хоть как-нибудь и услышал снизу голос:

— Заперто там, водила. Не ломай ногти, проверяли уже.

Акулий насмешливый человек постоял, глядя на Жеку снизу вверх, и утелепал за угол. Тогда Жека отошёл осмотреть Башню со среднего расстояния. Осмотрел — и кроме сходства её с непонятным грибом ничего не обнаружил. Обнаружил только, когда закончил кружлять по снегу, что проголодался как целая стая собак.

Внутри, в помещении, было тепло, батареи жарили будь здоров. Под ними выстроились сушиться ботинки и сапоги, кто-то повесил на трубу мокрые чёрные носки. Жека тоже поставил кроссовки у батареи, а ноги сунул в новенькие тапки-шлёпанцы, что забрал с подоконника — видимо, рабочий инвентарь, предоставленный неизвестной принимающей стороной.

Почти все уже толпились на кухне, и Жека тоже прошёл туда. Кухня выглядела похожей на обычную квартирную, только побольше, площадью квадратов в пятнадцать. Шкафы на стенах, раковина, панель под мрамор, снизу выдвижные ящики, плита на четыре конфорки, только не газовая, а электрическая, высокий двухкамерный холодильник — всё как положено. Небольшое окошко с видом на всё те же холмы, прямоугольный столик, уголок, где могли усесться трое, под столом три табурета — один, видимо, запасной. На стене фотообои: берёзовая роща. Всё довольно уютно.

Готовкой у плиты занимался таблеточный парень Костя. В миске варились сардельки, из кастрюли пахло гречкой, в большой сковороде жарилась, шкворча, яичница с целой кучей желтков. Николаич резал хлеб и колбасу, охранный Фёдор набулькивал из пятилитровой баклаги воду в чайник. Жеке вспомнилось, как кормила его недавно у себя в гостях тётя Оля. Для него — недавно, а так-то на каком оно теперь временно́м расстоянии? Непонятно… Да лучше о том и не думать.

Глотая голодную слюну, Жека сел с краю за столик, повертел от нечего делать пачку кетчупа. Потом поднялся, протиснулся мимо Кости, посмотрел упаковки от продуктов, целые и уже отброшенные в мусорное ведро. На всех упаковках написаны были только названия продукта и вес, на тех же местах, где положено находиться остальной маркировке: названию и адресу производителя, дате производства, срокам годности и