Первая грань - Артём Земцовский

– Прошу вас, не тяните, измените цвет круга.

Ирина неуверенно посмотрела на преподавателя, явно чувствуя подвох, но затем едва заметно двинула правой рукой и круг поменял свой цвет. Сначала ничего не произошло, но затем цилиндр наруча, созданный преподавателем, начал весь светиться красным, а Ирина ойкнула и попыталась стряхнуть его с себя. Он, естественно, остался на месте, как приклеенный, а я даже с расстояния двух метров почувствовал жар. Как Ирина там еще не сварилась?

– Ей же больно, снимите!, – я не выдержал и окрикнул преподавателя.

Еще несколько секунд преподаватель молча смотрел на Ирину, не выказывая никаких эмоций, а затем втянул пустоту в себя, убирая доспех. Жар исчез сразу же а Ирина баюкала свою руку. Что удивительно - внешне рука не казалась поврежденной!

– Госпожа Леванова, прошу и вас поделиться результатами эксперимента!

– Стало жарко, очень, как будто раскаленный металл затекал мне прямо между костями. Круг может менять температуру? Или отвечает за стихию, как в книжках про магию?

– Уже лучше, но мы проводили эксперимент не для этого. Дам вам еще одну попытку ответить.

Ирина испуганно посмотрела на профессора, сглотнула и начала отвечать

– Мы проводили эксперимент чтобы…понять всегда ли изменение цвета круга меняет размер круга. Ответ - нет, не всегда, иногда еще меняется температура.

– Великолепно. На этом наше приятное отвлечение окончено, давайте вернемся в увлекательный мир общей топологии.

И снова потекли день за днем, неделя за неделей чистого разума. Финальной же проверкой опять стало белое пространство. Мы оказались там внезапно, успев после последней фразы профессора подумать, что наконец-то это закончилось. Безумно длинный день, растянувшийся на месяцы, по всей логике должен был подойти к концу. Но вот мы снова здесь, и по предыдущему опыту это не грозит нам ничем приятным.

– Коллеги, вот и закончился наш курс лекций. Но, как уважающий себя преподаватель с многолетним опытом, я знаю, что не весь материал идеально усваивается, даже в наших особенных условиях. Более того, теоретические знания, которые я вам дал, безусловно, полезны. Однако, недостаточно математику просто знать. Недостаточно выдавать выученные доказательства и надеяться, что вы все усвоили. В Пустоте, как нигде больше, важно понимание. Важно чувствовать на интуитивном, глубинном уровне как поведет себя пространство от ваших изменений. Особенно это касается высокоуровневых измененией реальности, но и эффективность начальных техник увеличится в разы, как только вы действительно поймете что произойдет. Сейчас мы с вами находимся в экзаменационном конструкте. Это индивидуальный экзамен, поэтому каждый из вас окажется в своей версии пространства конструкта. У вас не будет возможности общаться друг с другом, подсказывать друг другу или другим способом взаимодействовать друг с другом. Если вам на помощь приду я, экзамен будет считаться несданным. Но спешу обрадовать, это не значит, что вы будете исключены из Организации. Это всего лишь значит, что вам будут назначены дополнительные лекции по моему предмету. Если у вас есть вопросы, прошу, не стесняйтесь задать их сейчас.

Все ощутимо скривились, видимо представив еще несколько месяцев за изучением математики. Я все же решился задать вопрос:

– Эрнест Васильевич, а в чем конкретно будет состоять экзамен?

– Господин Крайнов, не разочаровывайте меня. Если я вам расскажу что будет на экзамене - какой же это будет экзамен? Итак, если вопросов больше нет - начинаем.

И пространство вокруг поменялось на университетскую аудиторию. Черная меловая доска, старые деревянные парты и скамьи. На меня как будто повеяло духом времени, тысяч студентов, жарких дебатов и великих открытий. Я сидел за первой партой в центре, никого больше в аудитории не было. Передо мной лежал пустой, почему-то черный лист бумаги и ручка. Над доской передо мной зажегся таймер, отсчитывающий ровно час. Пока я осматривался, осталось 59 минут.

– Ручка и лист, да?, – произнес я в тишине. Мой голос отразился слабым эхом, заставляя поежиться , – ну поехали.

Что мы имеем? Лист и ручка. Очевидно, я должен что-то писать. Я попробовал ручку в углу листа, но она тоже оказалась черной, я еле видел след от чернил. Повертел лист бумаги в руках, но никаких следов, надписей или углублений не видел. Осмотревшись вокруг, я не заметил заданий ни на доске, ни на соседних партах. Заглянул даже под парту, но и там ничего не оказалось. Повертев ручку в руках, постучал ей по парте. Что же это все значит? Может быть задания на кафедре, за которой обычно стоит лектор? Встал и прошел туда, к сожалению, тщетно. Ни намека на задание. Обшарил доску со всех сторон, открыл и закрыл ее, но и там ничего не оказалось. Но что-то неправильное цепляло мое подсознание, заставляя вернуться обратно за парту. Я сел и вернул все как было, черная ручка и лежащий параллельно ей черный лист прямо по центру. Стоп, ЧЕРНЫЙ лист. Почему он черный? Почему я не заметил этого в первые 3 секунды? Посчитал после всех чудес, что так и должно быть. Что там говорил Эрнест Васильевич? Понимание изменения пространства? Что я здесь могу изменить, чтобы увидеть что-то на этом листе? Ведь нигде больше задания быть не может. Из шпионских книг, прочитанных в детстве, я знаю, что можно скрытно писать молоком и при нагревании надпись проявиться. Я хотел было уже попробовать, но одернул себя: если я ошибусь с температурой, то лист просто сгорит. Не говоря уже о том, что как менять температуру я могу понять только методом проб и ошибок, а это все таки не тест на пустоту. В тех же шпионских книжках бывали упоминания ультрафиолета. В нем я могу увидеть как раз яркие светящиеся на черном надписи, если они есть, конечно. Но как мне достать источник ультрафиолетового света? У меня нет ничего подходящего с собой…зато есть в аудитории! Прямо у меня над головой висят лампы, дающие приятный дневной свет. За окнами ничего не видно, они выглядят как темные провалы, но не пугающие, а скорее умиротворяющие спокойствием ночного неба. Взглянул на часы – мои раздумья и поиски задания растянулись уже почти на полчаса, осталось немногим больше. Я решаю применить изменение материала, стараясь вложить максимально точное намерение - стекло лампы