Гарем на шагоходе. Том 8 - Гриша Гремлинов

Порыв ураганного ветра подхватил её волосы.

Вайлет даже не качнулась. Её ноги лишь на пару сантиметров ушли в песок.

Мяч, потеряв всю кинетическую энергию, просто упал к её ногам.

— Ой, кити-кити! Вайлет у тебя рука горит!

— Не опасно, — констатировала кибердева. — Моя биосинтетическая плоть рассчитана на высокие температуры — на случай работы в экстремальных условиях.

Она спокойно тряхнула запястьем, сбрасывая пламя.

Кармилла взъярилась.

— Ты! — прошипела она, указывая на Вайлет дрожащим пальцем. — Ты встала на сторону этой проклятой ментовки! Ты, бездушная жестянка, предала своих!

Вайлет перевела взгляд на вампиршу.

— Отрицаю. Я не на стороне Лексы. Я на стороне безопасности. Согласно моим расчётам, сила твоего удара составляла 8 килоджоулей. Лекса — биологический гуманоид. Попадание с такой энергией привело бы к летальному исходу с вероятностью 99,9%. Это нерациональная трата ценного члена экипажа.

— ОНА ЗАПУСТИЛА В МЕНЯ МОЕЙ ПОДРУГОЙ!!! — проорала Кармилла.

— А ты запустила в меня снарядом, способным пробить обшивку лёгкого танка! — не осталась в долгу Лекса. — Так что мы квиты!

— Нет, — качнула головой Вайлет. — Чтобы пробить стальную броню толщиной хотя бы 3–5 мм, потребуется аналогичный снаряд, выполненный из стали. Но удар действительно вызвал бы летальный исход.

Вампирша и полицейская шагнули навстречу друг другу.

Казалось, между ними сейчас вспыхнут молнии.

И тут моё терпение лопнуло.

Я сделал глубокий вдох, набрав в лёгкие побольше воздуха.

— ЗАКОНЧИЛИ!!! — заорал так, что чайки в радиусе километра в панике взмыли в воздух, а глубляк-продавец выронил свои щипцы.

Мой голос, усиленный праведным гневом командира, у которого отдых превратился в зону боевых действий, прокатился по пляжу, как ударная волна.

Даже чёртовы перунианцы с воплями разлетелись в разные стороны, а парочка врезалась, теряя перья и гогоча.

Мой рёв повис в вечернем воздухе, как приказ о прекращении огня.

Обе фурии замерли и, наконец, посмотрели на меня.

Кажется, впервые за весь вечер они увидели не просто Волка, а очень-очень злого капитана Волка.

Да. Отдых определённо удался.

* * *

Наступила тишина, нарушаемая лишь недовольным бормотанием глубляка, который пытался спасти остатки своего кукурузного бизнеса. Лекса и Кармилла застыли, как две дуэлянтки, чьи пистолеты дали осечку одновременно.

Я прошёлся взглядом по каждой.

— Вы вообще в своём уме? Фенечку как мячик кидаете? Кукурузного осьминога чуть не убили?

— Она начала! — ткнула пальцем Лекса.

— ОНА⁈ — Кармилла показала на себя. — Это ТЫ шушундриком в меня стреляла!

— А ты мячом в лицо!

— Девчонки, — тихо сказала Шондра. — Волк сейчас взорвётся.

Я глубоко вдохнул и максимально ледяным голосом сказал:

— Игра окончена.

Шондра медленно подошла к тому, что раньше было волейбольной сеткой.

Задумчиво просунула руку в дымящуюся дыру.

Потрогала оплавившиеся края.

— Угу, — констатировала она с невозмутимостью патологоанатома. — Игра точно окончена.

— И кое-кто доигрался, — добавила Ди-Ди, с тревогой поглядывая то на меня, то на двух виновниц торжества.

Но Сэша, чей мозг работал в совершенно иной, свободной от логики вселенной, вдруг подскочила и хлопнула в ладоши.

— Ой! А кто победил-то? — с неподдельным любопытством спросила она.

Вайлет, стоявшая рядом, даже не повернула головы.

— Победила физика, — сухо ответила она. — Прочность сетки на разрыв была превышена. Как и предел прочности нервной системы капитана. Вероятность дисциплинарных взысканий для участников конфликта — 99,8%. Капитан, приготовить вазелин и дополнительный инвентарь для порки?

Вот зря она сейчас пошутила.

У меня пар из ушей повалил.

В этот момент ко мне подкатился дрожащий серый комок.

Фенечка сдулась до своих нормальных размеров, но всё ещё выглядела помятой.

Она посмотрела на меня огромными чёрными глазами, в которых стояли слёзы.

— Можно я больше не буду мячиком? — пропищала она через вокодер.

Не успел я и слова сказать, как Кармилла преобразилась из богини возмездия в сердобольную мамочку. Она всплеснула руками, на её лице отразилась вселенская скорбь, и она бросилась к Фенечке.

— Моя бедная, маленькая крошка! Мой пушистый комочек! — заворковала она, поднимая шушундрика на руки и прижимая к груди. — Конечно, моя хорошая, больше никогда! Эта безжалостная варварша, эта синяя бессердечная курица тебя обидела, но я тебя никому не дам!

Вампирша бросила на Лексу взгляд, полный такого праведного негодования, будто та только что пнула щенка, украла конфету у ребёнка и проголосовала за повышение налогов одновременно. Не далеко от истины, в общем-то.

Я перевёл взгляд на Лексу.

Она стояла, опустив руки в обесточенных перчатках.

Её боевой запал иссяк, сменившись чем-то похожим на запоздалое раскаяние.

Я смотрел на неё долго. Тяжело.

Не злым взглядом. А взглядом глубокого, тотального разочарования, который всегда действует эффективнее любого крика. Я видел, как ей стало не по себе. Она отвела глаза, ссутулилась, и вся её полицейская бравада испарилась, оставив после себя просто уставшую, провинившуюся женщину.

— Кити-кити… — Сэша осторожно погладила шушундрика.

Продавец кукурузы подошёл к Кармилле.

— Девушка, вы мне тележку сломали.

Кармилла посмотрела на него, потом на меня.

— Волк…

— Сама разбирайся.

— ЧТО⁈

Я повернулся и пошёл прочь.

Нужно остыть, иначе я точно кого-нибудь убью.

Совсем не быстро и не безболезненно.

Подхватил сумку со своим шмотьём, но успел сделать всего несколько шагов.

Тишину снова прорезал взволнованный голос Сэши:

— Ой, смотрите! Кити-кити, смотрите! К нам плывёт остров! С домиками! Как красиво!

Я раздражённо обернулся, собираясь сказать ей, чтобы прекратила нести чушь.

Но слова застряли у меня в горле.

То, что кошка назвала «плывущим островом», действительно двигалось к нашему берегу.

Это был город. Огромный, искусственный остров, на котором, словно кристаллы, возвышались сверкающие небоскрёбы.

Их шпили, сделанные из полимера и зеркального стекла, ловили последние лучи заката, переливаясь золотом и медью.

Между зданиями мерцали огни, скользили бесшумные аэрокары, а по периметру города, на уровне воды, тянулась широкая набережная с причалами и парками.

Чудо инженерной мысли.

Плавучий мегаполис.

Самодостаточный и величественный.

Акватика.

Легендарный город-курорт, город-казино.

Пристанище богатейших существ мира.

Рассадник порока, интриг и сосредоточие очень, очень больших денег.

И этот рассадник порока, сверкая и переливаясь, медленно и неотвратимо приближался к нашему, такому мирному и идиллическому пляжу… на котором мои бабоньки только что едва не поубивали друг друга.

Акватика