Тернистый путь - Виолетта Орлова

— Ему! — опять повторил Артур и широкими шагами подошел к неработающему фонтану, выложенному мраморной плиткой. — Если я прав, то… — мальчик заглянул внутрь и стал внимательно рассматривать каменное дно. — Да, я прав, — хриплым голосом подтвердил он и указал пальцем на чашу, которая в былые времена была наполнена водой. — Ты видишь?

Алан наклонился к фонтану, все еще не понимая. И тут он разглядел на камне странные желтые лужицы. Как если бы из фонтана била не ключевая вода из подземных родников, а настоящее оливковое масло. Такая же желтая, жирная, эта мерзкая субстанция обволакивала собой камень, вызывая рвотные рефлексы у любого, кто посмотрел бы на нее.

— Что за?.. Что это? — с отвращением проговорил Алан, отшатнувшись от фонтана. Ему тут же захотелось отбежать как можно дальше.

— Я уже видел его, — задумчиво сказал Артур. — Желтое море. Только вот как оно оказалось здесь? В городе есть подземные реки, Алан? — спросил он.

— Я… не знаю. Вроде есть, но я вообще не понимаю, о чем речь.

— Мы должны догнать Тэнку! — воскликнул Артур и, ничего не объясняя, кинулся по подземным коридорам, пытаясь предугадать, куда могла побежать сумасбродная девчонка. Если бы он держал себя в руках, если бы не поддался жалости к самому себе, если бы гнев и гордость не взыграли в нем, путники никогда бы не разделились. Артур сам — сам! — позволил Желтому морю одержать над собой победу. Именно оно заставляло его говорить гадости и обижать ту, которая спасла его от ножа Алана.

Юноша чуть не плакал, ненавидя самого себя. Одна ошибка, одно послабление — и все, все идет крахом! Ребята бежали по пустынным улицам города, и мимо них мелькали пещеры с черными глазницами окон. Тэнка пропала. Ее не оказалось даже в родительском доме, и мальчиков постепенно начала охватывать паника.

— Вдруг она ушла к озеру… — взявшись за голову, стенал Алан.

— А разве к озеру ведет не единственная улица, по которой мы шли? — спросил Артур, который умудрился сохранить ясность ума, несмотря на пережитые испытания.

— Да, одна… — невнятно проговорил Алан и вдруг заплакал. И так это было жалко: плачущий юноша, не в силах совладать с эмоциями, ревел как ребенок, по-детски наивно, утираясь от слез своими же прекрасными рыжими волосами.

Артур в бессилии сел на богато украшенный каменный стул, принадлежавший когда-то родителям Тэнки, и задумался. Мальчик вспоминал слова единорога. «Мы называем их Тенями… Берегись моря… Старайся, чтобы оно не вошло в тебя…» Чего, собственно, хочет море? Или, вернее сказать, эти Тени? Им нужно освободиться, а сделать они это могут, только завладев человеческой душой. И человек сам вправе разрешить им это сделать.

«Море не заставляет нас ненавидеть… Оно позволяет нам это делать, — подумалось Артуру. «Все мерзкие качества, которые когда-либо присутствовали в каждом из нас, проявляются только в том случае, если мы сами этого хотим. И море позволяет осуществлять наши желания. Я проявил эгоизм по отношению к Тэнке, Алан же — ненависть по отношению ко мне. Все эти чувства были в нас, но они дремали. А Тэнка… Какое чувство море вызвало в ней?» — размышлял Артур. Мальчик понимал, что только это сможет помочь ребятам найти пропавшую девочку.

— Я понял! — вдруг воскликнул он, прервав жалкие всхлипы Алана. — Море вызвало в ней обиду! И она захотела убежать как можно дальше от нас! Она уже не в городе! — воскликнул он.

— Но где же она выбралась? — с недоумением проговорил Алан.

Артур уже не сомневался.

— Южный колодец. Она побежала туда.

— Ты уверен? С какой стати ей так далеко отходить от нас? Кем ты вообще себя возомнил, прозорливцем? — Алан опять начинал горячиться, но Артур подошел к нему и спокойно сказал, доверительно положив руку проводнику на плечо:

— Если хочешь найти свою сестру живой, ты должен делать то, что я тебе скажу. По моей вине она ушла, и я смогу ее найти. Но тебе желательно помочь мне, а не мешать. Мы здесь в ловушке, и море способно управлять нашими эмоциями. Все плохое, что есть в нас, вблизи этой желтой воды многократно усиливается. Ты должен верить мне и не допускать, чтобы зло входило в твое сердце.

Алан мало что понял из этой тирады, но он любил свою сестру, и это сильное чувство возобладало над остальными. Он согласно кивнул и повел Артура к южному колодцу. Теперь рыжеволосый юноша снова выглядел как проводник, и только еще не высохшие слезы на щеках говорили о его недавних переживаниях.

Мальчики вновь бежали по городу, гонимые злыми чарами, что властвовали в подземелье. Ничто уже не останавливало их, и они совершенно перестали бояться.

Желтое море безвластно, когда мы делаем что-то ради других людей.

Несколько раз ребятам приходилось подниматься по крученым лестницам, иногда спускаться глубже под землю. Они не встретили на своем пути мертвых людей, но при этом ребята не сомневались, что большинство из тех, кто жил в этом городе, погибли. И вот наконец на их пути появилась шахта, где трудились рудокопы. Она вела прямиком к южному колодцу. Здесь-то ребятам и пришлось столкнуться с ужасной действительностью.

На полу и везде, куда только проникал взгляд, лежали люди. Все они, без сомнения, были мертвы. Кто-то стиснул в руках кирку, кто-то держал в руках оружие. По ранам на их телах можно было сделать вывод о том, что всеобщее безумие поразило их неожиданно, и многие даже не были к этому готовы. И повсюду, решительно повсюду витала смерть.

Мальчикам пришлось, сжав зубы, пройти по этим телам несчастных, от которых распространялся невыносимый, тошнотворный запах разлагающейся плоти. Кагилу отныне войдет в историю человечества, как город мертвых, где уже вряд ли когда-нибудь захочет селиться человек, так как сочтет это дурным предзнаменованием. Никогда больше не будет идти торговля, и местные мастера никогда не изготовят красивых безделушек для армутов. Все безвозвратно останется в прошлом, и это прекрасное место, в величественных залах которого должен бы по праву звучать торжественный орган, так и останется огромной могилой для этих безымянных несчастных.

Когда ребята поднимались по каменной лестнице, они не оглядывались назад. За их спинами была смерть, а впереди — жизнь. Кагилу выплюнул из своего негостеприимного желудка непрошенных гостей, которые убегали, улепетывали в страхе, но не за себя.

Двое вылезли из полумрака подземелья к