Ноша хрономанта 7 - Владимир Михайлович Мясоедов

защиту крепости от всего и вся, удовлетворяться не собирался. В его планах стояло создание подземелья, по сравнению с которым какой-нибудь бункер с ракетными шахтами выглядел бы не более чем чуланчиком для метал. Но я не возражал. Свой дракон — это достаточно полезно, особенно если его не нужно кормить, и он из своего логова без нужды не выходит. А этот мясом питаться не может при всем желании, да вдобавок явный интроверт, который придумал как ему зарабатывать деньги не выходя из зоны комфорта и не покидая своего уютного домика, откуда сию махину попробуй еще вытащи за длинный деревянный хвост, напоминающий какую-то сегментированную мачту…

— Скажите, великий Наурфайн, а вы ведь не всегда были таким? — Осторожно поинтересовалась у ящера Эва, которая против обыкновения растеряла всю свою наглость и теперь вела себя почти как застенчивая школьница. Только особо крупная и чешуйчатая.

— Да, дитя, когда-то я действительно был нормальным и полноценным драконом, — внимательный взгляд Наурфайна и рокочущий бас, идущий из глотки деревянного ящера, заставлял Эву буквально вибрировать от напряжения. И непонятно было, восторгались ли она магическими способностями деревянного ящера, отчасти напоминающими её собственные, но куда более развитыми или же его внешним видом, ибо своим дальним родичам её народ не то, чтобы поклонялся… Но в основной массе своей относился как к каким-нибудь суперзвездам, тем кто есть живой идеал и уже добился всего того, о чем только мечтать возможно. — Возможно не таким уж и великим, как некоторые, но и отнюдь не только-только выползшим из родительского логова детенышем… А потом в мой дом ворвались грязные дикие варвары! Грязные и дикие, но к сожалению для людишек очень даже сильные, а также мечтающие помереть в бою, о котором сложат легенды… И сложили их тогда потом выжившие о паре сотен тех кого я сжег, раздавил или разорвал… Но меня, конечно же, это утешить не могло, ибо я потерял свое логово, свои сокровища и даже свою свободу! Израненного и едва дышащего, эти ублюдки сковали меня цепями и словно жалкого зверя отдали королю, что правил теми землями. А ведь он был даже не Королем Мира, а просто одним из его вассалов, пусть и собиравшим дань с довольно большого участка земли. Такого большого, что и на драконьих крыльях за целых три дня границы его владения не облететь.

— Это где-то с Китай или Канаду, драконы когда хотят, летают очень быстро, не делая приземлений для сна или приема пищи. — Перевел я для Патрика, который подобно многим другим жителям Убежища теперь вовсю глазел на деревянного ящера, но в отличии от большинства отважился приблизиться почти вплотную к пусть и союзному, но чудовищу. — И я так понимаю, уважаемый Наурфайн, ваши злоключения на этом отнюдь не закончились?

— Ох, если бы! — С тоской простонал ящер, который в Бесконечной Вечной Империи просто в силу происхождения был одним из самых страшных, сильных, волшебных и приспособленных к агрессивной внешней среде существ, но все равно нешуточно страдал значительную часть своей жизни. А был он, несмотря на полностью деревянное тело, именно живым, а не каким-нибудь там приведением, управляющим лишь напоминающей дракона марионетку. — Использовав призыв божества, покровительствовавшего тому королевству, мое тело и волю сковали могучей магией, поставив охранять один из входов в королевский дворец, словно какую-то собаку на цепи! Я был рабом во всем, кроме формального названия, не имел своего логова, не пользовался уважением, не имел шансов без приказа короля ни на миг отлучиться со своего поста и даже не мог копить сокровища!

— Ужасно, — только и могла произнести Эва, похоже искренне сочувствующая судьбе своего дальнего родича.

— Но кое-что я все-таки мог, — не без гордости признался дракон, чьи деревянные лапы с удивительной ловкостью лепили очередного паука из стружки и черешков, которыми когда-то к мифическому древнюю крепилась его черная листва. — Смотреть, слушать, строить гипотезы, планировать, учиться… К сожалению, зрелищ более достойных чем пьяные драки и совокупления окрестности дворца видели нечасто, но по крайней мере я очень внимательно изучил работу защищающих его механизмов и чар, что активировались если ими оказывался обнаружен шпион, диверсант или самонадеянный воришка. Или же когда какой-нибудь придворный в последний момент понимал, что прогневал своего монарха и пытался силой пробиться наружу. Год шел за годом и век за веком, а я ждал своего шанса… И дождался. Король умер. Естественно, не сам, ибо такие как он сами в Бесконечной Вечной Империи просто не умирают. Кто-то из наследников ему помог, но кто — не совсем ясно, ибо принцы и принцессы кинулись убивать друг друга с такой оперативностью и таким размахом, словно бы каждый из них специально готовился к этому моменту, причем готовился давно!

— И чары подчинения спали вместе с его смертью? — Предположила Эва.

— Да если бы! Мне просто больше никто новых приказов отдать не сумел, а вот старые, увы, не отменились. — Разочарованно выплюнул две струйки дыма из ноздрей ящер, который по-прежнему мог пользоваться огненным дыханием несмотря на то, что из дерева состоял. — Я по-прежнему не мог никуда уйти и никого тронуть без разрешения короля, но и претенденты на престол командовать мной права не имели… Хотя хотели, очень хотели! Ну это и неудивительно, ведь любому было понятно, что именно тот из них победит, на чьей стороне я бы оказался вынужден сражаться… И тогда кто-то из них велел главному королевскому архимагу меня… Меня… Меня в нечто полезное пе-ре — де — лать!

Начало фразы Наурфайн произнес обычным своим громким басом, но под конец сорвался на оглушительный рык, наполненный нескончаемой злобой и застарелой болью.

— Придворный архимаг трансформировал твою плоть и кровь в живое дерево, — констатировал я, изучая тело деревянного ящера. Было видно, что когда-то оно имело однородный изумрудно-зеленый цвет и было монолитным или хотя бы однородным… Но потом его много раз чинили, латая заплатками из иных пород древесины. — Вероятно, он был очень искусен в трансмутациях и друидизме, за счет которых рассчитывал наложенные ранее магические клятвы то ли обойти, то ли вообще отменить.

— Что-то такое, да, — согласился со мной Наурфайн. — Подробности мне сначала никто не сообщал, а потом и сообщать было особо некому, так как сразу же после того как те проклятые магические клятвы слегка ослабли, я смог воздействовать на остальную систему защиты дворца и убедил её в том, что сей проклятый колдун — мятежник, диверсант и саботажник, пытающийся устроить покушение на монарха через мое переподчинение. И его активировавшиеся чары, в которых мощи было