Ноша хрономанта 7 - Владимир Михайлович Мясоедов

из-за чего теперь его череп и разбросал мозги во все стороны, треснув в нескольких местах подобно гнилому арбузу из-за контакта с тяжеленным массивом волшебной древесины, чей вес, несмотря на достаточно компактные объемы, составлял никак не меньше четырех тонн. Нет, так-то уровень у покойного имелся не самый плохой, как и защитные амулеты… Но тут ему не стрелу в спину из кустов обиженные ценами на наши товары дикари выпустили, а скорее уж нож гильотины уронили прямо на черепушку. Зачарованный притом.

— Как⁈ — Исказилось от страха лицо моего бывшего товарища по оружию, который пятился спиной вперед, стремительно бледнея. Я смотрел на него и не видел… Вернее, видел сейчас не его настоящего, а все то, чем он занимался в прошлом. День назад, год назад, век назад… Почти невозможный подвиг даже для меня, но именно почти, ибо у хрономантии я на особом счету. Пожалуй можно даже сказать, что у этой ветви волшебства по отношению к одному своему адепту выработался Стокгольмский синдром, ибо сейчас над ней измывались самим противоестественным образом, а мироздание хоть и упиралось для виду, но покорно позволяла мне ужимать целые месяцы непрерывного просмотра этого своеобразного кино для жалких мгновений. — Это же невозможно… Я знаю, на что ты способен! Видел тебя выложившимся настолько, что в иных мумиях жизни больше будет! И с тех пор ты поднял едва ли уровня два, поскольку все эти десятилетия сидел в своей мини-башне как сыч, никуда особо не вылазия!

— Я уже давно существую с костылями, навязываемыми Бесконечной Вечной Империей несколько в разных плоскостях. Это не так уж и сложно на самом-то деле. В городе, который мы с тобой когда-то защищали, было не меньше пары десятков тех, кто полностью или частично выпал из-под её власти. — Пожал плечами я, зацикливая во времени свою бывшую ученицу, что обратилась тенью и быстрее пули метнулась к выходу… А после снова метнулась. И снова. И снова… Добежать до двери она не сумеет теперь никогда и будет повторять одно и то же либо пока не сдохнет от истощения, либо пока я её из этой временной петли не выпущу. Бросившийся на меня Гвидон, пытавший на сей раз взболтать мой организм своим клинком, будто миксером, словно разделился на шесть отдельных копий. Каждая из них была фантомной и в то же время реальной. Если бы я был обычным человеком, мой живот один и тот же зачарованный клинок, пусть и слегка проржавевший, пронзил бы в шести разных местах. Ублюдок готовился к этому противостоянию и даже изучил технику, помогающую противодействовать хрономантом ибо убедить реальность, что у тебя нет нескольких смертельных ран вообще-то куда труднее, чем заставить мироздание позабыть всего про одну дырочку. Но я терпеть новую попытку своего убийства не стал и ударом появившегося в руках верного посоха отбросил Гвидона в сторону с такой силой, что в стене ратуши осталась дыра, по контурам почти идеально совпадающая с телом этого почти былинного и почти богатыря. Думаю, сдох… Пусть защитные зачарования работают в основном против внешней угрозы, но прочность у главного убежища деревни такая, что ворота не каждого противоатомного бункера старого мира могли бы сравниться с этим примитивным исключительно с виду рубежом обороны. — И вообще, пока ты спишь — враг качается. Для врагов-хрономантов, особенно очень целеустремленных хрономантов, сидящих в сделанном ими же изолирующем контуре и старательно пытающихся стать сильнее, это верно больше, чем для кого-либо другого. Ибо каждое твое десятилетие для меня длилось многие века!!!

Плоть истошно завопившего предателя осыпалась прахом с его костей, которые тоже истлели быстрее, прежде чем успели рухнуть на пол. Затем его останки снова собрались обратно, чтобы вновь осыпаться под звуки быстро обрывающегося тоскливого воя. Я закольцевал его точно так же как и Александру, только сделав судьбу этого ублюдка несколько более зрелищной и чудовищной, ибо умрет он в конечном итоге не от жажды или голода. Саму его суть взбаламученные мною течения реки времен в конечном итоге перетрут на элементарные частицы, которые не каждый архимаг с волшебным микроскопом углядеть сумеет, устраняя из мироздания подобную аномалию. Лет пять-семь непрерывной агонии ему обеспечено, ибо когда душу словно натирают на терке, то это действительно страшно и больно…

В ратушу один за другим стали вбегать воины деревни, которые лишь недавно гнали по её улицам свеженаловленных пленниц. Как я знал из просмотра памяти ублюдка, которого давно следовало прирезать, против меня действительно сговорились… Сговорились все, кто хоть чего-то в нашем поселении решал или думал, будто решал. А остальные пошли за ними, не став особо переживать о снятии головы одного нелюдимого отшельника-хрономанта, в котором они не видели особой пользы себе и своим близким. Я же никому не докладывал, где лежит прах посланных на подчинение этой деревни слишком амбициозными феодалами малых по численности но опасных своих профессионализмом отрядов, которые могли бы обойти рассчитанные на целую армию ловушки или по-настоящему опасных чудовищ, забредающие в эти места. И артефакты наши, как и некоторое высокотехнологичное оборудование, как им кажется, абсолютно самостоятельно никогда не ломались и не изнашивалось само по себе. Ну а раненных обратно на ноги поставить так вообще не вопрос, если больного до лекарей дотащить живым, то он никогда не умрет, всегда же так было… А вот наслаждаться жизнью на полную катушку я окружающим мешал, запрещая грабительские походы в дальние края и жестоко карая тех, кто отваживался на самовольные отлучки, чтобы потом вернуться с телегами отнятого у обитателей низин барахла и невольницами. Мужчины же давно хотели себе завести рабынь и чем больше, тем лучше. Женщины тоже, но для того, чтобы взвалить на них уборку, стирку, готовку, уход за полями и скотиной. Иные аргументы, нашедшие отклик в человеческих сердцах, тоже приводились. Переселиться из холодных бесплодных гор в тепло и цивилизацию хотелось многим, ибо рассказы о больших городах и роскоши, которой могут беспрерывно наслаждаться там обладатели хороших классов и высоких уровней слышали все, но мало кто видел их своими глазами и знал о негативных сторонах общества Бесконечной Вечной Империи. А кто знал, тот высокомерно думал, будто уж его-то это никогда не коснется.

На меня обрушились клинки, стрелы и магические удары… И было это, честно говоря, жалко, даже общие усилия пары сотен воителей и воительниц доставляли заметно меньше проблем чем артефакты вековой давности, которые Александра перенастроила под себя. Под моей ненавящий опекой обитатели деревни слишком расслабились и мало кто из них достиг тех