Эволюционер из трущоб. Том 14 - Антон Панарин

В следующее мгновение яркая вспышка выброшенной энергии заставила землю содрогнуться, а нас с князем раскидало в разные стороны. Да не просто раскидало, я почувствовал, как в моём теле ломаются десятки костей. Было чертовски больно. Но о своём здоровье я не переживал. Я боялся, что Пожарский отправится к праотцам. А столь сильный человек пригодился бы мне в войне с Романовым.

С трудом поднявшись на ноги, я увидел, что мы с Ярополком Степановичем лежим на дне тридцатиметрового кратера. Пожарский лежал на земле, словно сломанная кукла, и что-то шептал одними губами. Рука Ярополка Степановича, дрожа, поднесла обломок меча к груди и приставила его к сердцу.

— Приди в себя, чёртов кретин! — заорал я и, опираясь на молот, сделал шаг вперёд.

Послышался щелчок, навершие молота треснуло и рассыпалось, словно разбитый глиняный горшок.

— Да твою мать! — выругался я, ускоряя шаг.

Пожарский громко рассмеялся. Потом замолк, улыбнулся в пустоту и шепотом произнёс:

— Я был сильнейшим, и благодаря этому не чувствовал себя одиноким. Я не могу проиграть. Не хочу. Не хочу…

Размахнувшись, он наполовину вогнал обломок меча себе в грудь. В последний момент я успел ухватить его за руку, не давая добраться до сердца. Пожарский зарычал, жилы на его руке вздулись, а губы шептали лишь одно «Не хочу. Не хочу».

— Ты уже проиграл! Выполни данное мне слово!

Свободной рукой я влепил ему пощёчину и почувствовал, что на моей ладони вскочили волдыри. Сам же Пожарский таял на глазах. От него осталась лишь покалеченная оболочка, тлеющая, словно догорающая спичка. Но хуже было то, что фиолетовое пламя продолжало пожирать его тело и душу. Я приложил руку ко лбу Ярополка Степановича, пытаясь погрузить его в Ментальную клеть, но это не сработало.

— Любимая, я иду к тебе, — прохрипел Пожарский.

Его рука ослабла, клинок выскользнул из неё, упав рядом. Но это уже было не важно. Душа князя сгорела, переродившись в новом качестве. Необузданная, никем не управляемая энергия вырвалась из прожженных ран в теле абсолюта и устремилась во все стороны. Выкорчевывая деревья, разрывая землю, испаряя разрушенные дома деревушки, названия которой я так никогда и не узнаю.

Я же смотрел на всё это с высоты птичьего полёта. Да, я обменялся с Мимо местами и воспользовался рюкзаком с крыльями, в очередной раз порадовавшись чертовски практичному подарку Петровича. Мимик же погиб в энергетическом выбросе, передав мне импульс чудовищной боли, а я, благодаря его жертве, смог выжить. Хотя, что значит «жертве»? Мимо даже ничего не ощутил во время гибели.

Энергетический выброс оставил после себя две сотни метров, превратившихся в выжженную пустыню. В её центре лежал Пожарский. Сделав пару кругов, я спустился ниже и остановился в пяти метрах от абсолюта. Мундир на его теле был изорван, перепачкан кровью и сажей. Однако, Ярополк Степанович дышал. Он смотрел в безоблачное небо и улыбался.

— Пожарский, скотина, — выругался я в надежде, что он всё ещё жив, но нет.

Ответа не последовало. Передо мной лежала пустая оболочка, не способная мыслить, говорить, да даже самостоятельно двигаться. Жизнь сильнейшего абсолюта Империи медленно угасала. Как только Пожарский умрёт, на меня неминуемо объявят охоту.

— Вот чего стоит слово абсолюта? — вздохнув, спросил я и беззлобно пнул Ярополка Степановича по ноге.

В голове судорожно заметались мысли. Как поставить этого идиота на ноги? И всё, что я смог придумать, так это закинуть на плечо Пожарского и активировать портал в Калининград. Максим Харитонович, конечно, не архимаг, но он самый опытный маг из всех, кого я знаю в этом мире.

Словно сайгак я проскакал по городу, неся расслабленное тело Пожарского на плечах, и влетел в кабинет деда. Уложил абсолюта на стол удивлённого Максима Харитоновича и кратко описал произошедшее. Дед, почесав бровь, внимательно осмотрел абсолюта, покачал головой и негромко сказал:

— Душа Пожарского полностью уничтожена. Осталась лишь телесная оболочка, да и та долго не протянет без энергетической подпитки. Даже если ты будешь подпитывать его маной, то всё равно, без души он не более, чем живой труп.

— Паршиво… — задумчиво произнёс я.

В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет влетел Гаврилов. Он уставился на Пожарского, а в его руке блеснул нож. Глаза Станислава Карловича вспыхнули яростью, и он рванул к столу, но так и не добежал, так как я преградил ему путь.

— Какого чёрта вы медлите⁈ — воскликнул он, показывая ножом на Пожарского. — Его нужно прикончить! Сейчас же!

Уперев руку в грудь Гава, я спокойно сказал:

— Успокойся. Душа Пожарского уничтожена. Нет смысла убивать того, кто и так уже не существует.

Станислав Карлович расплылся в довольной улыбке.

— Ха! Это что получается? Мой сын уничтожил душу сильнейшего абсолюта Империи?

— Скорее, её уничтожил проклятый клинок, подаренный Императором. А может, и сам Император? Чёрт его знает.

— Да плевать! Главное, что на службе у Императора стало на одного абсолюта меньше! — радостно воскликнул Станислав Карлович, хлопнув меня по плечу. — Архарову это точно понравится. Кстати, где он?

Ответа на свой вопрос он не получил. В разговор вмешался Максим Харитонович, осадив радость Гава:

— Станислав Карлович, похоже, ты кое-чего не понимаешь. Император неминуемо обвинит Михаила в убийстве абсолюта. А это значит, глава нашего рода станет самым разыскиваемым человеком в Империи.

В комнате повисла гнетущая тишина, которую нарушил Гаврилов:

— Думаю, это не важно. Мы всё равно планировали стереть Императора с лица земли. Сейчас его войска ослаблены, из шести абсолютов осталось всего четверо. Лучшей возможности может и не подвернуться. Нужно смириться с рисками и нанести решительный удар.

— Станислав Карлович, раньше ты действовал куда осторожнее. Что на тебя так повлияло? Рождение дочери? — спросил я и, судя по лицу Гава, попал в точку.

— Возможно. Как только подумаю о том, что Лиза и Алиса могут погибнуть из-за Романова, то начинаю сходить с ума.

— Сходить с ума — явно не вариант. Есть идея получше, — произнёс я с хитрым прищуром. — Что ты там говорил? — обратился я к деду. — Оболочка Пожарского не может жить без души?

— Всё так, внучок. Думаю, в течение суток, сердце Пожарского остановится, если не раньше.

— Вот как. Тогда остаётся лишь одно. Найдём этому телу новую душу.