Наследие древнего - Александр Четвертнов

Девушка безропотно подчинилась его словам и нажимам рук, только дрожать стала сильнее.

— Не бойся, — промурлыкал Огонь-Догоновский, — если ты меня устроишь, то станешь мне женой, и вся Империя падёт к твоим ногам.

— Правда? — тонко вырвалось у Лидии.

— Правда, — Василий Сергеевич оскалился, — я расскажу тебе, как всё это планировал, как готовился. Теперь, когда Граббе предоставил свой компромат, мне осталось свалить только Императора. Больше у меня не осталось соперников.

— Даже Бестужев? — неверяще прошептала Лидия, доверчиво прижимаясь к Василию Сергеевичу.

— Он пыль, пустяк, — Василий Сергеевич приосанился, — идём же.

— Господин, — в тронный зал ворвался Геннадий, верный слуга и боец. — граф Чернышёв-Кругляков подъезжает к городу, через час будет здесь.

— Одновременно и хорошо, и досадно, — поморщился Василий Сергеевич, и снова подтолкнул Лидию к выходу. Рука его слетела с её плеча и заскользила по спине вниз. — Идём, мне надо многое с тобой обсудить, а у нас есть только час.

Глава 7

«Ладога» остановилась у ворот особняка в половине второго ночи. Я вышел из машины, ощущая, как тело наливается свинцовой тяжестью. Василий захлопнул дверь водителя.

— Господин, может, проводить? — он окинул меня изучающим взглядом.

— Не надо, — я махнул рукой, направляясь к главному входу. — Отдыхайте.

Гравий хрустнул под подошвами. Холодный воздух резал лёгкие, но прояснял голову. За окнами особняка мерцал тусклый свет — дежурное освещение в коридорах. Домашние давно спали.

Тяжёлая дубовая дверь открылась беззвучно. В холле меня встретила тишина. Только часы на камине отбивали секунды мерным тиканьем. Я снял плащ, повесил на резную вешалку. Дерево тихо скрипнуло под тяжестью ткани.

Поднялся по лестнице, стараясь не разбудить домочадцев. Ступени, отполированные поколениями слуг, не издавали ни звука. На втором этаже из-под двери Алёны пробивалась тонкая полоска света.

В своей комнате рухнул на кровать. Сон пришёл мгновенно.

Проснулся в половине девятого от стука в дверь. Солнечный свет пробивался сквозь тяжёлые портьеры, рисуя золотые полосы на паркете. З

— Войдите, — откашлялся я, садясь на кровати.

Дверь приоткрылась. Показалась седая голова Ирины Леонтьевны.

— Доброе утро, Кирилл Дмитриевич, — она вошла с подносом. — Принесла завтрак. И ещё — для вас курьер приехал.

Запах свежего кофе и поджаренного хлеба заполнил комнату. Желудок отозвался голодным урчанием. Я потянулся, разминая затёкшие мышцы. Ночной отдых восстановил силы.

— Какой курьер? — уточнил я, принимая чашку дымящегося кофе.

— От князя Бестужева. Ждёт внизу, нервничает сильно. Всё документы свои перебирает, — Ирина Леонтьевна поправила скатерть на столике. — Сказал, что лично в руки должен передать.

Кофе обжёг губы приятным горьковатым вкусом. Кофеин прогнал остатки сонливости. Значит, Пётр Алексеевич сдержал слово. Прислал приглашение в палату оружейников.

— Скажите ему подождать пятнадцать минут, — я отпил ещё глоток. — И пусть Василий подготовит машину.

Ирина Леонтьевна кивнула и удалилась. Дверь за ней закрылась с тихим щелчком. Я встал, подошёл к окну.

Напряжение было везде. В патрулях на улицах, в закрытых магазинах, в напряжённых лицах прохожих. Даже здесь, в защищённом особняке, она ощущалась невидимым присутствием.

Быстро привёл себя в порядок. Выбрал тёмно-синий костюм — строгий, но не траурный. Белую рубашку, консервативный галстук. Для посещения оружейной палаты требовался соответствующий вид. Аристократы ценили правильную форму.

Спустился в холл. У окна стоял молодой человек в форме курьерской службы. Нервно мял в руках кожаную папку, переминался с ноги на ногу. Заметив меня, вытянулся по стойке смирно.

— Граф Орлов? — голос дрожал от волнения. — Послание от князя Бестужева. Лично в руки.

Он протянул папку дрожащими пальцами. Кожа была мягкой, дорогой.

— Спасибо, — я принял документы. — Передайте князю благодарность.

Курьер облегчённо выдохнул, поклонился и торопливо удалился. За ним захлопнулась дверь. Я вскрыл печать, извлёк официальное приглашение.

Плотная бумага с водяными знаками. Витиеватая вязь канцелярского почерка. «Честь имею пригласить графа К. Д. Орлова на демонстрацию новейших образцов артефакторного вооружения…» Время, место, подпись управляющего палатой. Всё как полагается.

В кармане лежал ещё один документ — пропуск на территорию. С фотографией, печатями, степенями защиты. Бестужев постарался на славу.

Сегодня я заберу последний крупный фрагмент своего духа. После этого стану почти тем, кем был раньше. Почти великим магом. Мысль грела больше утреннего кофе.

Василий ждал у машины в полной боевой готовности. Кобура под пиджаком угадывалась едва заметным выступом. Рядом крутился Николай, протирая уже блестящие хромированные детали «Ладоги».

— Господин, — Василий открыл заднюю дверь, — готовы к выезду.

Я устроился на сиденье, чувствуя, как кожаная обивка прогибается под весом. Коля занял место за рулём, поправил зеркало заднего вида.

— Палата оружейников, — сказал я, застёгивая ремень безопасности. — Времени достаточно, не спешите.

Машина мягко тронулась с места. Ворота особняка медленно разъехались, выпуская нас на улицу. Утренний Петербург встретил серым небом и редкими прохожими. Военное положение изменило ритм города.

— Господин, — Коля взглянул в зеркало, — можно спросить про сестру? Вчера не успел узнать.

— Надюша идёт на поправку, — ответил я, глядя в окно. — Врачи довольны результатами. Скоро выпишут.

Лицо Николая просветлело. Плечи расправились, исчезло напряжение в посадке. Он кивнул, не отрывая взгляда от дороги.

— Спасибо вам, господин. За всё.

Мы проехали мимо блокпоста. Жандармы проверяли документы у каждой машины. Очередь растянулась на два квартала. Но нас пропустили без задержки.

— Много патрулей, — заметил Василий, поворачиваясь ко мне. — Больше, чем обычно.

— Обстановка накаляется, — кивнул я.

За окном проплывали знакомые виды. Особняки аристократов, правительственные здания, парки под снегом. Но всё выглядело по-другому. Окна многих особняков были заколочены досками. На перекрёстках стояли бронемашины. Город готовился к осаде.

— Господин, — Коля снова глянул в зеркало, — а что будет после? Когда всё закончится?

Хороший вопрос. Я и сам не знал ответа. Слишком много переменных, слишком много игроков на доске. Бестужев, Огонь-Догановский, тайные силы, стоящие за порталами… И я посередине, собирающий осколки прежнего величия.

— Увидим, — сказал просто.

Машина свернула на проспект. Здесь было тише. Особняки купцов и чиновников среднего звена дремали за высокими заборами. Лишь изредка мелькали дворники, убиравшие снег с тротуаров.

— Приехали, — объявил Коля, останавливаясь у массивных ворот.

Палата оружейников возвышалась перед нами серым монолитом. Четыре этажа барокко, украшенные военной символикой. Над главным входом красовался герб Империи — двуглавый орёл с мечом и щитом в когтях.

Охрана у ворот палаты проверила документы с педантичной тщательностью. Часовой в парадной форме изучал приглашение под лупой, сверяя водяные знаки. Его напарник обошёл машину кругом, заглянул под капот. Только после этого массивные створки медленно разъехались.

— Ждать здесь? — уточнил Василий, глядя