Совок 15 - Вадим Агарев

зашедший ко мне через несколько минут после того, как я вернулся к себе, — Может, мне свалить пока из РОВД? А то меня Тютюнник задрал уже! Как ни попадусь ему на глаза, постоянно спрашивает, сука, когда я к своим штатным обязанностям вернусь. Да и мужики тоже уже косятся. Им же все мои неисполненные материалы раскидали. У меня только секретка осталась.

Стас, уже понемногу начавший принимать нормальное человеческое обличье после сеанса цыганской апитерапии, смотрел на меня ищущим взглядом беспризорного подростка. Опер прекрасно понимал, что находясь при мне в роли факультативного ассистента, он, кроме отдыха еще и горя хапнет. Что помимо плюсов творческой вольницы, неизбежно отхватит и негативную дозу неприятной побочки. В том случае, если задержится слишком надолго в оперативном сопровождении творчески беспредельного следака Корнеева.

— Сегодня ты свободен. В свой «угол» ты завтра вернёшься! — успокоил я своего совестливого друга, — И да, если ты еще не в курсе, имей в виду, скоро и я к вам в ОУР перейду. Рапорт мне уже подписали. И Данилин подписал, и ваш Захарченко.

Я не без удовольствия наблюдал, как от удивления расширяются глаза верного товарища.

— Да ну нах!! — шумно выдохнул старший лейтенант Гриненко, — Ты это серьёзно? Не шутишь? Зачем тебе это? — без одобрения и неожиданно для меня вдруг проявил непонимание Стас. Буд-то бы это не он совсем недавно сокрушался на предмет того, что я служу в следствии, а не у них в уголовке.

Я заверил друга, что всё сказанное мной, есть чистая сермяжная правда.

— Серый, а ты вояк вчера куда пристроил? — уже после того, как мы с ним покинули стены райотдела, осторожно поинтересовался друг, — Ты не подумай, я не из любопытства спрашиваю, ты, если что будет нужно, скажи! — исподлобья глянул на меня Гриненко, — Понадобится моё содействие, ты знай, я по-прежнему в деле и я за тебя!

Сначала я напрягся, услышав его вопрос про судьбу пленных. Но после крайних слов друга успокоился. И даже испытал к Стасу чувство благодарности. Далеко не каждый напарник в подобной ситуации предложит свою помощь. Такую помощь. Слишком уж велика цена последствий. Которые обязательно случатся при неудачном исходе.

— Забудь про них! — как можно безразличнее произнёс я, — С ними я уже всё порешал. Они раскаялись и обещали меня больше не беспокоить. В общем, забудь!

Мой верный соратник в ответ лишь кивнул. Не задавая никаких ненужных никому вопросов. На том мы с ним и распрощались.

К самому гаражу я подъезжать не рискнул. Машину оставил на проспекте метров через двадцать за остановкой. К месту содержания злодеев я подходил, как разведчики пробираются к месту днёвки-ночевки. Неспешно и по большой спирали.

После того, как накрутил пару кругов и ничего для себя неприятного не заметил, присел на алкашескую лавку под разлапистым кустом сирени. Минут пять я прилежно просекал поляну, но ничего тревожного опять не выявил. Двор, по причине дообеденного буднего времени был практически пуст. Даже бабок со спиногрызами поблизости не наблюдалось.

Поправив ствол под пиджаком, приготовил связку ключей и деловым шагом двинулся к нужным мне гаражным воротам. В любом случае, если бы по нынешним временам случился какой-то шухер, засаду здесь никто устраивать не стал бы. Приехали бы за мной сразу в адрес или по месту службы в РОВД.

Внутри гаража тоже всё оказалось без изменений. Всё, как вчера оставил. Но из-под «Москвича», а точнее, из смотровой ямы доносилось глухое мычание. Всё-таки хорошо, что покойный бэх был рачительным хозяином. Толстая добротная дверь в погреб, для теплоизоляции дополнительно оббитая войлоком, звук гасила исправно.

Протиснувшись мимо хромированного бампера, я спустился в яму. Никаких признаков несанкционированного покидания подвала не увидел. Шпингалет и лопата, которой я подпёр дверку в подземную гауптвахту, оказались в полном порядке. Из этого обстоятельства я сделал вывод, что ни от наручников, ни от вязок на ногах военнослужащим освободиться не удалось. В противном случае они попытались бы побороться с дверью и это было бы заметно.

Щелкнув выключателем, я включил освещение в погребе и, изготовив пистолет к стрельбе, открыл дверь в узилище.

Ничего опасного для себя я внизу не увидел. Всё те же три скрюченные фигуры лежали на перемешанном с опилками песке. Разве, что только мычать они стали громче, когда я открыл дверь и заглянул в тускло освещенный каземат.

— Ну, чего прищурились? — внимательно оглядывая узников, вступил я в диалог с помятыми и пыльными прапорами, — Ну-ка на животы все трое перевернулись! Быстро!

Мою команду исполнил только один из всей тройки. Самый младший. Тот, который водила. А двое других моего старшинства над собой признать не пожелали. Вместо этого они замычали сильнее. Посылая в мою сторону молнии из своих зырок.

Всё-таки правильно я сделал, что рты злодеям замотал изолентой, а не заклеил обычным пластырем. Опыт, если он приобретён на личной практике, его не пропьёшь и не забудешь. Никакой скотч и пластырь не сравнятся с кондовой советской изолентой! Всё, как в пресловутые девяностые. Тогда про скотч никто и слыхом не слыхивал, его еще не было в помине. А пластырь, как и весь остальной ширпотреб, был редким дефицитом. Дело прошлое, но тогда именно изолента крепко выручала наш РУБОП в неравной борьбе с оргпреступностью.

Удостоверившись, что руки и ноги моих классовых недругов крепко зафиксированы, я, уже не опасаясь, спустился на дно погреба.

Я осознанно оставил вчера вояк в казённых наручниках. Снимать номерные кандалы не стал. Не шибко туго, но браслетами скованные за спиной руки, это всегда и очень надёжно! И еще, это полная гарантия на предмет избежания преждевременной гангрены. Которая при неграмотной вязке и уже через час-полтора напрочь лишает клиента конечностей.

Каких-либо киношных девайсов, типа канцелярских скрепок, женских заколок или стержня от авторучки у бойцов при себе быть не могло. В этом я сам вчера убедился при нашем расставании. Да и не смогут вояки с помощью подобной ерунды освободиться от наручников, ибо не их это стезя. Военная разведка пленных воспринимает, как расходный материал. Добытый во временное пользование. Совсем ненадолго и только для удовлетворения своего профессионального любопытства. И потому о сохранности здоровья источников информации не задумывается ни на секунду.

— Я же сказал, мордой вниз! — не стесняясь и со всей дури впечатал я носок ботинка в бок бригадира злодеев, — Совсем тут за ночь распустились? На дисциплину болт забили?

Ударил я так, чтобы ребро старшего прапора, если оно и сломается, не проткнуло ему лёгкое. Так-то и хрен бы с ним. Но беседовать со