Фантастика 2025-150 - Иван Катиш

— Пока, — улыбнулась мне Майя. — Надеюсь, ты еще приедешь. С тобой весело. И с эластичностью мы не закончили.

Да, не закончили. Дело брошено, нехорошо. На сердце у меня заскребли кошки. С одной стороны, ужасно жалко этих троих, они отсюда никуда деться не могут, с другой, хочется что-то путное за каникулы делать. Но с третьей — это место мне совсем не понравилось. И дартс этот без единого следа, и народ смурной, да и место как будто специально спряталось. Со всех сторон его лес подпирает. Придется мне еще раз все обдумать.

Я попрощался с Майей, загрузился в скутер, и мы полетели. За окном было темно, скутер освещал путь перед собой единственной фарой, снежинки летел в лобовое стекло, а я думал, как же хорошо, что меня точно ждут дома. И бабушка, и друзья, и пирожки. Вальтоновских ребят, похоже, никто нигде не ждет.

Домой мы добирались чуть дольше, чем к Вальтону, скутер в этот раз решил над лесом не подниматься, и мы ехали в объезд. У дома я сразу отпустил скутер, нажав кнопку «ожидание не требуется», потому что он опять вознамерился ждать меня полчаса.

Я открыл дверь и с порога почувствовал, как пахнет чем-то вкусным. Ну точно пирожки!

Глава 3

С пирожками я ошибся. Это были не пирожки, а лепешки, которые бабушка пожарила в комплект к бараньей ноге. Ногу вздумалось запечь Баклану, потому что пока меня не было, а Дима спал, ему захотелось деятельности. И погрузился в нее с головой. Ногу привезли из кулинарии из соседнего поселка, сразу замаринованную в розмарине. Бабушка хохотала и говорила, что они чудом спаслись. В былые времена ноги продавались комплектом по две, ведь нельзя оскорблять гостей одинокой ногой, тем более, что у барана много ног. Зачем лишать гостей еды?

Вышло чудесно. И одной ноги нам четверым хватило выше головы и еще осталось. Сегодня мы могли бы снова принять в гостях управляющего с помощником, только они не пришли.

— Что-то вы плохо едите, — покачала головой бабушка.

— Нормально едим. У меня, например, сегодня физической работы никакой, только лясы точил, — попытался я ее разубедить.

— Как съездил, кстати? — поинтересовался Баклан, сворачивая трубочкой лепешку.

— Странно. Очень странно. Место толковое, но скучное, я бы там работать не хотел. Очень тоскливо. Сидят, ковыряют чего-то. У них даже дартс висит чуть ли не в упаковке, никому не надо.

— Это знак! — поднял палец вверх Баклан.

— Не, ну серьезно. Может, потому что они там слишком взрослые. Хотя нет, Гелий большинства из них втрое старше, но он вовсе не унылый. И сам Вальтон мне не понравился. Дим, а ты вроде работал на производителя этой жилетки? Не расскажешь, что она делает точно?

— Какой жилетки? — не понял Дима.

— А помнишь, ты стенд делал?

— Да, точно! Ща расскажу. Всех деталей я не знаю, но в общих чертах представляю, что она делает.

Дима рассказал то, что я более-менее помнил, но с парой нюансов. Жилетка относилась к набору одежды под названием «Эмозамер» и снабжала носителя записью аудио с подшитой записью эмоций. Эмоции замерялись не очень точно, но позволяли более-менее составить представление о происходящем. Продавались эти устройства для работы с массовыми аудиториями. И давали возможность замерить реакцию толпы на оратора. Или профессора. Или певца. О том, насколько хорошо работает это изобретение с большой группой, Дима не знал, а вот с малой группой оно работало плохо. Потому что выбросы эмоций, которая эта технология замеряла, могли относиться к чему угодно. И источник триггера владельцу необходимо было определить самому. А вот личный разговор с одним или двумя людьми эта вещь замеряла прекрасно.

— Понятно, — кивнул я. — Он, знаешь, когда мы толпой ходили, жилетку не надевал, а когда пошел со мной в кабинет беседовать, надел. Я еще думаю, в чем разница? Писал бы все подряд.

— Там бардак получается, — пояснил Дима. — Но на толпе, как ни странно, должно быть поточнее. Когда основным источником эмоций является зрелище, все эмоции логично приписать ему. В среднем должно быть так.

— Так что, поедешь еще? — уточнил Баклан.

— Наверное. Не очень хочу, но есть повод. Там есть три человека, которые прям классные. И которые там гниют. Я хочу попробовать наладить с ними контакт…

— Ты хочешь их оттуда вытащить? — спросил Дима, подняв бровь.

— Не знаю. Может быть. Грустно было на них смотреть. И хочется действовать в противоход Вальтону, потому что он-то хочет, чтобы я там поселился. Но это уж нет, не дождетесь. Ба, представляешь, он даже тебя сюда приплел. Говорит, будете рядом с бабушкой, очень удобно. Прям знал, на какие кнопки жать.

— Я бы не доверяла такому человеку, — нахмурилась бабушка. — Подло использовать родственников.

— Да вот и я не буду. Только там, наверху, все примерно такие.

— Это правда, — вздохнула бабушка. — Чем выше поднимаются люди, тем сильнее портится характер.

— А папа?

— О, с папой все в порядке. У него характер всегда был отвратительный. Прямо с рождения. Как насчет чаю?

— Давай! Я поставлю чайник.

Мы с Димой быстро убрали со стола, я занялся чаем, а Дима стал грузить посуду в посудомойку.

Чай разлили по чашкам. Баклан подул на свою и заявил:

— Если что, я категорически против. Не хочу, чтоб ты уезжал. Подселят еще кого-нибудь типа Центуриона. В общем, наш дружный коллектив в лице меня возражает.

— И в лице меня, — откликнулся Дима и продолжил. — Слушай, а в чем прикол — тащить тебя туда? Есть же видеосвязь в конце концов? И почему, если они так хотели дружить с универом, они отселились так далеко? Кто хочет общаться, живет в городе и ходит куда хочет.

— Согласен, — кивнул я. — Какая-то фигня.

Мы еще пообсуждали идиотизм ситуации и переключились на завтрашние планы.

— Я надеюсь, ты не завтра к ним еще раз поедешь? — забеспокоилась бабушка.

— Нет, разумеется, нет. Ни завтра, ни послезавтра.

— Вот! Я тоже хотел сказать. Не смей уезжать на Рождество, там на катке обещают целое действо. Я пообещал, что мы все придем, — вспомнил Баклан.

— Заметано!

Потом Дима с Бакланом разбежались по комнатам, а мы