Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

— Всё верно, Матушка. — Кивнула Марфа. — Русь не Ливония. Боярство не допустит на Московском престоле женщину.

— С боярством я разберусь. Постепенно. Особенно со старомосковским. Заменю их на новых людей, новое сословие, которое в Европе уже во всю набирает силу, на дворянство. Дворянство, воспитанное и взращенное в Корпусе. Но всё же. Это всё похоже на многоходовку. И нападение, и моё убийство здесь на дороге, это только один из вариантов. Князь Андрей на такое не способен в силу своего возраста и темперамента. Слишком он резкий и вспыльчивый. Кто же это у нас такой хитровыделанный?

— Может тамплиеры, Матушка? — предположила Марфа.

— Может. Но если они замешаны в этом, то напрямую, через Андрея действовать не будут. Не та он фигура, с которой они пойдут на сговор. Должен быть кто-то другой. По старше, по опытнее и умнее. — Мы с Марфой одновременно посмотрели друг на друга. Я усмехнулась. — Что, дорогая моя, ты тоже подумала о том, о чём и я?

— Князь Юрий Иванович⁈ Второй сын покойного Государя Ивана Васильевича и Великой Княгини Софьи Фоминичны Палеолог?

— Он идеально подходит на эту роль. Ведь Юрочка у нас первый в очереди на шапку Мономаха, если с Василием что-либо случится. И, конечно, с наследником тоже. А Костик ещё совсем маленький. И Даша тоже… Да и Славушка разве большой? Пятый год всего. Знаешь, Марфа, плохая я мать. Отвратительная. — Проговорив это, замолчала, глядя на лесную чащу. Марфа тронула меня за плечо.

— Матушка, не наговаривай на себя. Ты хорошая мать. Но у тебя такой путь. Ты несёшь свой крест, который многим мужам не под силу. Ты вояешь державу. Тобой все мы восхищаемся. Тебе верят люди и идут за тобой. На меня посмотри, Матушка! Если ты плохая мать, тогда кто я? Я ведь тоже дочку свою оставила на родителей своих, на мужа, а сама уехала с тобой в Ливонию. Я во сне её вижу. — Сказала эмоционально Марфа. Я улыбнулась, взглянув на неё.

— Хорошо, что ты с родителями примирилась. А то не дело это.

— Конечно, примирилась. — Марфа засмеялась. — Видела бы ты, Матушка, как я в форме на коне, с саблей на боку, в сапогах, заехала на подворье родительское. Богатое оно у них. Позади муж мой, тоже в форме Корпуса и ещё двое головорезов. Там прислуга испугалась, думали по их душу приехали. Отец выскочил на крыльцо, даже шубу свою забыл. Смотрит на нас. А мы молчим. Смотрим на него. Говорю: «Здравствуй, батюшка. Это я, Марфа, дочь твоя. Приехала прощения у тебя попросить. Не суди меня строго. И если сама Матушка Государыня меня простила, то и ты прости». Он чуть с крыльца не упал. Стоит, за сердце схватился. Матушка моя выбежала. Я с коня соскочила и к нему подбежала. Обнял он меня. Заплакал. Я же одна дочка у них. Матушка тоже обняла меня. У меня у самой слёзы бегут. Стоим втроём и плачем, обнявшись. Гаврила застыл на коне, шелохнуться боится. А батюшка то меня и спрашивает: «Ты дочка, кто сейчас? Вижу, одежка этого Корпуса Государыни. Говорят про них, что дюже злые, аки волки». Кивнула я ему. Отвечаю: «Злые, хуже волков, но только для ворога нашего, для Руси Святой, для Государыни Матушка и Великого Государя. На службе я Государевой теперь. И муж мой, Гаврила тоже». Что тут началось. Матушка охает. Батюшка смотрит на меня вот такими глазами. То на меня, то на Гаврилу. А я ему ещё говорю: «Ты, батюшка, не смотри на него теперь так. Я с мужем своим теперь уравнялась. Мы оба офицеры Корпуса. Новая элита Руси. Её сейчас Матушка творит, нас, дворян. Офицеры и сержанты Корпуса. Мы идём на смену боярству старому. Только тот, кто прошёл Корпус и будет называться дворянином. Даже простые солдаты Корпуса будут иметь свой статус. Так что, батюшка, матушка, вам придётся принять мужа моего, как сына своего. Иначе потеряете меня и внуков ваших будущих». Вот так, Матушка.

— Значит принял Родитель твой мужа твоего?

— Принял, Матушка. А куда бы он делся, если наше венчание с Гаврилой ты сделала⁈ Батюшка с матушкой икону родовую нашу принесли, нас на колени поставили и благословили. Хотя мы с Гаврилой уже венчанные муж и жена были. Но мы с мужем не противились. Пусть, родители мои удоволятся. А сейчас дочка моя у них. Матушка моя души в ней не чает. С рук не спускает. Гаврила мне отписал. Его вообще к дочери не подпускают. Он обижается. — Марфа засмеялась, Я тоже, представив, как Гаврила Чёрный возмущается, что ему дочь не дают. Но делу время, потехе час!

— И всё-таки, Марфа. Что думаешь насчёт нападения?

— Я согласна с тобой, Матушка, что за Андреем стоит кто-то другой, более хитрый и более изощрённый.

— Юрий? — Задала вновь вопрос Марфе.

— Возможно и князь Юрий. Но это в первом приближении. Ты сама, Матушка, учила не верить тому, что увидела сразу. Что нужно рассматривать происходящее со всех сторон.

— Я тебя поняла, дорогая. Да, ты права. С Андреем будем решать, когда Василий вернётся в Москву. Но до этого времени за ним нужно установить плотное наблюдение. И ты этим займёшься. Нужно завербовать кого-то из его прислуги.

— Да, Матушка. Я займусь этим. И я думаю, что необходимо взять под наблюдение всех остальных князей, братьев Государя.

— Совершенно верно. Но, сама понимаешь, дорогая, что об этом никто не должен знать. Всё же это родные братья Василия.

— Я всё прекрасно понимаю.

— Марфа, в крайнем случае, если вдруг это станет известно тому, кому знать не желательно и поднимется вой, сошлёшься на меня. Что получила от меня такой приказ и ослушаться не могла. А я подтвержу и предъявлю Василя, вернее Никитку этого…

В Великих Луках сначала отпели в церкви, а потом и похоронили погибших солдат. У Ксении поднялась температура. Поэтому выезд в Москву отложила. Пришлось заниматься ей ещё два дня. Сбивать температуру. Очень боялась, что пошёл сепсис. Но к концу третьих суток, что находились в Великих Луках, жар у моей фрейлины стал спадать. Я выдохнула облегчённо. Подождала ещё пару дней и только потом обоз выдвинулся из города. Ксюша ехала в открытой повозке. Туда сначала набили соломы, а потом постелили настоящую