Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

Он затаил дыхание и постучал. Добс ответил кратким «Войдите».

Пакстон вошел. Добс сидел за столом, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на животе. Он ничего не сказал, поэтому Пакстон сел на стул напротив него, зажал ладони между колен и стал ждать. Добс, похоже, не дышал, и ничто в нем не выдавало гнева.

Секундная стрелка на часах сделала почти полный оборот. Добс указал подбородком через плечо на Пакстона и сказал:

– Закрой дверь.

Пакстон встал и, толкнув, закрыл дверь. Ему показалось, что кабинет заполняется водой.

– Хочешь сказать, что видел передачу из рук в руки и не стал преследовать, даже не попытался как следует рассмотреть лицо этого парня? – сказал Добс. – Это ты хочешь сказать?

В том, как он спрашивал, не было ни сарказма, ни гнева. Только озабоченность и грусть. Как будто Добс думал, что это могло бы сломить Пакстона.

– Я просто подумал, то есть… Я был на свидании. – Говоря это, Пакстон весь сжался.

Добс усмехнулся:

– На свидании. Вон в чем дело. Слушай, это важно: работаешь на меня, значит, ты на дежурстве всегда. Это не значит, что ты не можешь жить своей жизнью. Но если увидишь преступное действие и кроме тебя некому будет его остановить, придется вмешаться и остановить.

– Я знаю, я просто…

Добс заложил руки за голову:

– Видимо, я в тебе ошибся. Очень плохо. С завтрашнего утра работаешь у склада на сканерах. Может, эта работа окажется для тебя более подходящей.

– Сэр, я…

– Спасибо, Пакстон. Это все.

Добс развернулся вместе с креслом, наклонился к компьютеру и двумя пальцами стал что-то набирать на клавиатуре. Через некоторое время, не поднимая головы, он повторил:

– Это все.

Пакстон стоял на месте, лицо его горело, было стыдно.

– Простите, сэр, – сказал он. – Я все исправлю.

Добс продолжал печатать, не отвечая.

Пакстону захотелось схватить его за плечи, встряхнуть старика. Показать, насколько искренне он раскаивается. Но показать это можно было только одним способом: все поправить. Он вышел из кабинета и увидел Дакоту. Она стояла, прислонившись к стене.

– Приставил к сканерам? – спросила она.

– Да.

– Удачи тебе с этим.

– Ты проверяла часы Уоррена? Выясняла, с кем он встречался вчера вечером?

– Никто не входил и не выходил. Ты и еще кто-то. Но не из команды техников.

– Часы, – сказал он. – По какому принципу они действуют? Как осуществляется слежение?

Вместо ответа Дакота пристально посмотрела на середину лба Пакстона, как бы пытаясь взглядом просверлить в нем отверстие.

– Я понял, – сказал он. – Облажался. Хочу поправить. Дай мне шанс.

Она продолжала смотреть.

– Я сделаю это с тобой или без тебя, – сказал он.

Она слегка закатила глаза. Повернулась, кивком дала знак следовать за собой. Привела Пакстона в конференц-зал, закрыла дверь и взяла беспроводную клавиатуру. Постучала по клавишам, и одна из стен, превратившись в экран, засветилась, наполнив темноватое помещение неярким светом. Пакстон попытался разобраться в том, что видит. Схема, состоящая из линий, на них, как муравьи, движутся бесчисленные крошечные точки.

– Нажми на точку, – сказала Дакота.

Пакстон выбрал наугад точку и прикоснулся к ней кончиком пальца. На экране появился прямоугольник с длинной последовательностью цифр и букв.

– Так, теперь нажми и не отнимай руку, – сказала Дакота.

Он сделал, как она сказала. Прямоугольник стал больше, в нем появилась фотография, имя и адрес чернокожей женщины среднего возраста с бритой головой.

– Часы следят за твоими перемещениями, куда бы ты ни пошел, – сказала Дакота. – Это очевидно. Но никто не сидит в комнате, следя за всем происходящим. Это пассивное наблюдение. Но можно вернуться и посмотреть то, что надо. Мы пересмотрели данные вчерашнего вечера…

Пакстон смотрел на схему пассажа. Две точки вошли. Он и Цинния. Остановились у игрового автомата. Вошла еще одна точка. Уоррен. Пакстон прервал игру, чтобы проследить за Уорреном.

Цинния пошла за ним следом.

Позади него, незаметно.

Через некоторое время Цинния метнулась к игровому автомату. Потом к ней подошел он, Пакстон, и они вместе ушли.

Никаких других точек. Точки, обозначавшей человека в коричневой рубашке, не было.

– То есть он был без часов, – сказал Пакстон.

– Без часов из квартиры не выйдешь.

– Тогда, значит, он снял часы и где-то их оставил.

– Если часы снимают и не кладут на зарядное устройство более чем на считаные минуты, у нас срабатывает сигнал тревоги.

Пакстон встал с места и стал смотреть на точки, плывшие по экрану в разных направлениях. Они сливались, разделялись, образовывали фигуры, похожие на облака. Движение точек одновременно доставляло удовольствие и бесило, потому что на экране что-то происходило. Что-то очевидное…

– До конца дня у тебя патрулирование, так что… – сказала Дакота.

– Что это значит?

Дакота подняла запястье с часами и несколько раз постучала пальцем по циферблату.

– Это означает, что ты ходишь туда-сюда по променаду. К сканнерам переходишь завтра. Так что пошли.

– Хорошо. Ладно. Извини.

– Ладно. – Дакота развернулась на каблуках и вышла.

Пакстон постоял с минуту, глядя ей вслед. Стало досадно, что он так расстроился. Он и сам не знал почему, но ему казалось, что он должен загладить свою оплошность, все поправить. Он вышел из здания администрации, сел на трамвай и поехал к променаду, размышляя над тем, что, собственно, он должен поправить. Почему он облажался? Не хотел работать сверхурочно, в неоплачиваемые часы? Не препятствовал преступлению?

Чем дольше он шел, тем меньше мог думать об этом, и тем сильнее его занимало перемещение Циннии, которое он увидел на схеме. Зачем она следила за ним, почему так поспешно вернулась к игровому автомату, когда он пошел обратно?

Она следила за Пакстоном, когда тот следил за Уорреном.

4

День увольнений

Гибсон

Давненько мы с вами не беседовали, верно?

Я стараюсь изо всех сил, но мне непросто. Каждый день я это чувствую. С каждым днем все труднее выбираться из кровати. Что-то пульсирует в животе. Пью кофе, как маньяк, лишь для того, чтобы днем удерживать вертикальное положение.

Знаете, о чем я думаю не переставая?

О вещах, которые делаю в последний раз.

Вот на днях ехали мы по Нью-Джерси, ехали на юг по Садовому штату[187], и я говорю Джерри, моему шоферу, остановиться возле магазина, где продают сэндвичи. Называется «Бадз-Сабз». Клянусь вам, лучших сэндвичей, чем здесь, на всей земле не сыщете. И всякий раз, как оказываюсь в радиусе тридцати миль от этого места, мне хочется туда заехать. Джерри останавливает машину, бедному парню придется ждать в очереди часа полтора, чтобы попасть внутрь.