Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

…Здесь с плазмой и первичным заглублением возиться не стали — два проходчика с рёвом врезались в пласты известняка. Наружу полетело мелкое пёстрое крошево — «подстилка» под уничтоженными зарослями; следом повалили глыбы размером с два-три кулака. «Звукозащита!» — Гедимин, морщась от рёва и грохота, схватился за «арктус».

— Эй, сеньор, чем вы там заняты? Гасите над шахтой свет? — за шумом проходчика шаги и голос экзоскелетчика были еле различимы, хотя тихо идти он точно не старался — брызги и ошмётки так и разлетались из-под бронированных «ступней». Изолирующий слой наконец сомкнулся, и Гедимину не пришлось перенастраивать динамики или драть глотку. «Свет? Бортовые огни у них есть… и вообще, под землёй — не светлее,» — подумал он.

— Звукоизоляция, — пояснил он, кивнув на второй купол. — Шумит много.

Боец ухмыльнулся.

— Это вы не там встали, сеньор! Из шахты в вас стрелять не будут точно! Во-он там хорошая позиция, у кустов, — пол-улицы видно. Там и вставайте, и шум не помешает!

«Дело говорит,» — Гедимин оглянулся на кусты. «Хотя — там уже кто-то из их команды…»

— Я вообще механик, — он посмотрел на растущие груды обломков — «Не пора звать бульдозер?». — А грохот — на всю округу. Вашим же, из Треугольника, будет мешать.

— Мешать? — человек снова ухмыльнулся. — Не волнуйтесь, сеньор, — Треугольник весь в отражателях! Туда долетит разве что приятное урчание!

— А туда? — Гедимин кивнул на восток и север. Человек скривился.

— Это из-за них столько возни⁈ У вас от вашей доброты, наверное, проблем — полный сухогруз!

Кто-то свистнул ему, и он, ускорив шаг, скрылся в зарослях. Гедимин посмотрел на заваленную обломками площадку, щёлкнул по экрану смарта (сигнал проходчикам — «перерыв!») и махнул ближайшему бульдозеристу.

— Ни на что не годится, — он тронул ступнёй рыхловатый камень. — На машину — и к северной ограде. Там охрана, покажут, где вывалить.

Солнце здесь поднималось быстро — и, казалось, не собиралось уходить из зенита до самого вечера. Гедимин неосторожно задержался на солнцепёке — и опомнился, лишь когда задел локоть и «прижёг» себе пальцы. Бульдозеры сгребали к грузовику очередную гору битого камня. Пока проходчики не заботились об измельчении породы — ломали, как ломалось, лишь бы не вредило их механизмам.

— Двадцать минут двенадцатого! — выдохнул бульдозерист, загоняя машину в охлаждаемый ангар. Сейчас вентиляция работала на полную мощность, но Гедимин всё равно с опаской косился на технику. Сармат в шлеме, натянутом по плечи, вышел, приоткрыл обшивку — даже ремонтника достала волна жара.

— Теперь понятно, почему тут с двенадцати все спят, — покачал головой бульдозерист, возвращаясь в машину; внутри тоже было охлаждение, но двери он закрывать не стал.

— Думаешь, и люди спят? — недоверчиво спросил Гедимин, остужая перегретую обшивку на сквозняке.

Откуда-то с востока, из-за ограды, донёсся треск бластерных разрядов — первый, второй, третий…

Последний выстрел был всё-таки сделан из станнера — это Гедимин понял уже на полпути к месту стрельбы, сдёргивая с плеча сфалт. Больше ничего не трещало, только слышен был хохот охранников. На что они показывают, Гедимин разглядел не сразу — сперва уставился на остатки двух дронов, свисающие с деревьев.

— Руки! — прикрикнул охранник, увидев, что сармат подходит к дереву. — Руки вам не лишние! Плазмой по этому дерьму — пускай горит!

Из-за ограды донеслась ругань, полная бессильной ярости. Охранники расхохотались. Гедимин наконец выглянул из парка и увидел треснувший пополам миниглайд. Устройство упало с немалой высоты, приняло удар на себя и не дало владельцу разбиться в лепёшку — но, похоже, ноги он переломал. Двое в рубашках без рукавов и цветных подштанниках затаскивали его в переулок, а его то и дело скручивало судорогой. Третий в подштанниках высунулся на долю секунды и за свисающие провода втащил следом миниглайд.

— Сеньор сармат! — охранник вспомнил о Гедимине и указал на дроны. — Ради святой девы! Пару раз плазмой жахните, а?

Гедимин мигнул.

— Там карты памяти… — неуверенно начал он. — Что они тут могли снять?

— После бластера — какие уж карты! — широко развёл «клешнями» экзоскелетчик.

— По краям бей, что ты вечно по центру — на стрельбище пришёл, что ли⁈ — укорил его второй.

— Такой умный — сам стреляй, — обиделся первый.

— А я что делаю⁈ — охранник указал туда, где только что лежали обломки миниглайда. — С одного выстрела! Додумался — в охраняемую зону лезть! Я ему полазаю…

— Без ног уже не полезет, — ухмыльнулся первый. — Давай меняться! Тебе дроны, мне — глайды.

Гедимин слушал их, ошалело мигая. Сканер уже показал, что карты памяти в обоих дронах сожжены, а на «крыльях» был когда-то электрический контур — вроде тех, что охраняли сейчас сарматскую технику, только сильно проще — просто кусок оголённого провода попадал под руку в тех местах, где за дрон обычно брались.

— Вы сбили миниглайд? Этот человек был опасен?

— А что тут не опасно, сеньор сармат? — развёл «клешнями» охранник. — Так что с плазмой-то?

Гедимин, пожав плечами, направил на дрон сопло сфалта. Поток сбил обломки с дерева и испарил уже в воздухе, подальше от горючей органики. Экзоскелетчики присвистнули.

— Тут принято сразу стрелять? — спросил сармат, испаряя второй дрон. — Может, он мимо летел.

«Бабуины» дружно фыркнули.

— Здесь, на глайде, с двумя дронами⁈ Ну-ну! Вы, сеньор, ещё наглядитесь на этих мирных сучьих детей!

Над парком разнеслось пронзительное дребезжание. Охранники шумно выдохнули.

— Кто как, сеньор сармат, а мы уже спеклись!

…Было десять минут первого, когда последний проходчик загнали в охлаждаемый ангар. Гедимин заглянул под обшивку, проверил температуру, — проходчики, несмотря на тяжёлую работу, пострадали от жары меньше всех. Жар сочился от бульдозеров