Фантастика 2024-82 - Алексей Переяславцев

Курчатов чуть-чуть промедлил. Это было замечено.

- Спасибо тем вычислительным мощностям, которые вы нам передали. Нам удалось просчитать улучшенную конфигурацию по сравнению с исходными документами... вот цифры. Но на всякий случай мы создали запас... взгляните.

- Лаврентий Павлович, ваш черед спрашивать.

Берия в теоретической и экспериментальной физике откровенно плавал. Или даже тонул. Но в людях он разбираться и сам умел, и команда для этого также имелась.

- Игорь Васильевич, хотелось бы видеть список тех, кто принимал участие. Также особо стоит выделить тех, кто будет испытывать.

Курчатов мгновенно понял: речь идет не о том, чтобы награждать - тем более, что любое телодвижение в эту сторону имело смысл лишь по успешном завершении испытаний. Но приказ есть приказ, к тому же предвиденный. Из портфеля появился список. Берия очень быстро проглядел листы.

- Игорь Васильевич, - по голосу наркома даже самый опытный соратник не смог бы угадать, гневается ли этот могущественный человек или, наоборот, весьма доволен, - вижу, вы внесли туда Льва Давидовича?

- Разумеется, - с полнейшей уверенностью в голосе отвечал Курчатов, - он оказал большую помощь в теории.

- Также, - продолжил Берия столь же индифферентно, - вот тут вижу Эсфирь Марковну Эпштейн.

Курчатов за своих людей был готов биться насмерть:

- Она принесла огромную пользу, ускорив все расчеты. Далее: пусть товарищ Эпштейн не столь сильна в физике, как, скажем, Юлий Борисович, но все же соответствующий курс в университете прослушала. Делая чисто вычислительную работу, она также давала дельные советы в части расчетных методов. Наконец, она учила персонал обращению с вычислительной техникой. И научила больше десятка. Яков Борисович на нее нахвалиться не мог.

На этот раз Берия выказал доброжелательность.

- Благодарю за работу, Игорь Васильевич. Если возникнут какие-либо нужды, не разрешаемые обычными способами, прошу обращаться.

Курчатов уже подумал, что прием окончен, но ошибся.

- Лаврентий Павлович и вы, Игорь Васильевич, если не возражаете, я посещу вашу организацию в ближайшее время. Считаю нужным поблагодарить всех участников, соберите собрание в актовом зале. Но прежде хочу поглядеть на само изделие, а также взять копии некоторой документации по нему. Вот список.

Ученый бросил лишь короткий взгляд на наркома и сразу догадался, что тот понял нечто, о чем он, Курчатов, пока что понятия не имел. Но ответ был ожидаемым:

- Разумеется, Сергей Васильевич. Назначьте время, и я выпишу вам пропуск. Копии мы сделаем.

- Тогда завтра в восемнадцать часов.

Время выбиралось не случайно. Как раз тогда рабочие часы заканчивались.

У главной проходной атомного заведения нарисовалось двое. Один был хорошо знакомый многим седой коринженер, вторым был охранник в звании сержанта госбезопасности. Этот второй тащил приличного размера чемоданы.

После улаживания всех пропускных вопросов Курчатов лично повел этих двоих к себе в кабинет.

- Вот документы, что вы хотели.

Товарищ Александров листал документы, хмыкал, иногда чуть задерживался взглядом. Потом часть листов и папок укладывалась в чемодан.

- Через сколько дней испытание?

- Изделие везем поездом. И подготовка... Если не случится чего-то... э-э-э... неординарного, то две недели. Но, Сергей Васильевич, еще не менее недели на обработку результатов.

- Вы не вполне правы, Игорь Васильевич. Да, обработка нужна и даже необходима, тут я вас поддерживаю. Но для вышестоящих товарищей важно знать, прошло ли это дело со значимым результатом, или... короче, жду от вас предварительных данных. Ну и Лаврентий Павлович тоже в нетерпении. Послание может быть таким: 'Ребенок здоровый зпт доктор выпишет через три дня' - вы же не усматриваете что-то этакое в подобных словах, верно? Это лишь пример, как понимаете. Фразы подобного содержания можно слать по телеграфу. Так что вот вам предложения.

Курчатов пробежал глазами лист и усмехнулся.

- Ишь ты. Принято, Сергей Васильевич, так и сделаем. А теперь идемте в хранилище.

Изделие не впечатляло изысканностью форм и тщательностью отделки. Скорее подошло бы название 'грубая работа'. Правда, снаружи краска была нанесена тщательно. Но она не могла скрыть следы и основных швов, и подварок. Все это размещалось за бронированным стеклом едва ли двадцать сантиметров в поперечнике. Александров почему-то поджал губы, прищурился, негромко произнес: 'Гм...' и уже в полный голос:

- Я увидел достаточно, товарищи. Что ж, идем в актовый зал.

Сержант-охранник уже находился там и успел взгромоздить чемодан на стол.

Вступительное слово было кратким:

- Товарищи, вы проделали огромную работу. Замечательную работу. Она не закончена, это так, но уж один этап пройден. Так что предлагаю это отметить.

Тут крышка откинулась. По каким-то причинам чемодан лег так, чтобы внутренность его была видна только самому коринженеру. И оттуда пошли одна за одной бутылки. По залу прокатился гул.

- Грузинское вино, - самым деловым голосом заявил высокий чин из органов, - самое лучшее подбирал. Мужчинам рекомендую красное, женщинам - белое. Ну и розовое.

Энтузиазм поднялся высоко, но не настолько, чтобы затмить прагматические соображения:

- Матвей, у тебя штопор есть?

- Это также от меня.

- А как же закуска?

- Вот сыр разных сортов. А вот небьющиеся стаканчики.

- И в самом деле не бьются? А попробовать?

Любознательный сотрудник быстро убедился, что емкости изготовлены из какой-то прозрачной пластической массы.

Сразу с нескольких направлений прозвучало сакраментальное:

- Наливай!!!

- Мне совсем немного, - трусливо пискнула товарищ системный администратор. Она все еще стеснялась, ибо тут речь шла явно не о расчетах и выводе на печать.

- Это что за сыр?

- Я знаю! Чанахи называется.

- А этот - сулугуни.

- Хлебушка бы закусить...

- Чего нет, того нет. Но есть лаваш. Вот.

- А чем отличается? Тоже вроде как белый?

И решительно никто из празднующих не задался вопросом: а как множество бутылок и закусок просто уместилось в этом пусть даже большом чемодане?

Расчеты были обоснованными и продуманными. Сотрудники Адмиралтейства не зря ели свой хлеб. Кстати, их норма по карточкам была щедрой.

В отличие от 'той' истории, никаких ультиматумов не предъявлялось. И вообще переговоры не начались. Великобритания сочла что само по себе участие французской эскадры в бою против Королевского флота есть вполне достаточный... нет, не casus belli , поскольку войной в старом смысле слова это и назвать было нельзя. По-современному сказать, то был вооруженный конфликт. Так вот, по мнению английского правительства, огонь французских орудий по британским самолетам и, главное, по британским же кораблям был вполне достаточной причиной для ответных мер совершенно не дипломатического