Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

развернулось самое яркое и живое представление, какое возможно вообразить. Куда там спектаклю или ярмарочному балагану. Флав отошел в сторону, чтобы не мешать, и все пространство подмостков заполнила картина зимней ночи, настолько четкая, что казалось: еще немного — и снежинки, кружащиеся над сценой, полетят в зрителей.

Капитан Эберд осмотрелся и повернулся к собеседнику.

У меня перехватило дыхание, и если бы не Тай и его теплые руки, обнимающие меня, не знаю, смогла ли бы я вновь задышать.

Темные глаза отца — уставшие, любимые, точно такие, как в моей памяти — глядели прямо на капитана, а значит — и на всех нас, собравшихся на площади. Смотрели на меня.

— Я должен его остановить, — сказал он.

Глава 69

— Не знаю, имею ли я право спрашивать, полковник, — раздался уверенный баритон Эберда. — Но если я сейчас с вами, значит, вы мне доверяете. Я в свою очередь готов выполнить любой приказ. Однако…

В голосе спутника отца впервые проскользнули нотки растерянности.

— Вы подозреваете его высочество в создании… Разрывов? Разве под силу такое обычному человеку?

— Он не обычный человек, — отрезал отец.

Тряхнул головой, обрывая себя. И тут же, видимо, признав право капитана Эберда узнать подробности, раз уж он позвал его с собой, торопливо, стараясь успеть до того, как в поле зрения окажутся принц Ивейл и советник, принялся рассказывать.

— Не знаю, замечали ли вы, что очень часто после визитов принцев на границу после недель, а то и месяцев затишья твари Изнанки активизируются, внезапно появляются новые трещины в реальности. Не всегда. Но с подозрительной частотой.

Отец быстро взглянул на собеседника, сузив глаза. Он колебался, стоит ли продолжать, и все же продолжил.

— Мой друг, генерал Пауэлл, считает, что это напрямую связано с посещениями принцев. Он просил меня присмотреться, когда кто-то из сыновей Аврелиана в следующий раз приедет в гарнизон.

Отец был осторожен, он ничего не сказал о том, что генерал Пауэлл возглавляет оппозицию. Мало ли какие могут быть подозрения у частного лица.

Капитан Эберд молчал, разглядывая холмы, небо и голову лошади. Он внимательно слушал.

— Сегодня вечером… я случайно подслушал их разговор. — Представляю, как тяжело отцу было признаться в таком поступке. — Я искал графа Ромера, чтобы поговорить о судьбе моей дочери. После ужина он сообщил мне, что намеревается забрать Алейдис в столицу, но этого я никак не мог допустить.

— Забрать вашу дочь? — воскликнул капитан. — Зачем? Разве она не должна и так осенью отправиться в Академию?

— О причинах такого решения графа Ромера я не стану сейчас говорить. — Отец медленно подбирал слова, а я закусила губу, увидев на его лице и страх за меня, и ненависть к Лэггеру. — Это приказ… высокопоставленного человека, с которым нас связывает общее прошлое… Неважно! Я шел поговорить с советником, но прежде, чем зайти, услышал голос Ивейла.

Люди, стоящие на площади, задержали дыхание, чтобы не пропустить ни слова. Я представила, что сейчас во всей столице повисла неестественная тишина. На каждой площади и в каждом закоулке разносится голос моего отца.

— Он зачитывал советнику письмо императора Аврелиана: не личное послание, а скорее приказ. Я, признаюсь, в первые минуты и сам отказывался верить… Его величество давал точные указания, где именно следует образовать Разрыв — к письму прилагалась карта с указанием линий силы и инструкция, сколько капель крови нужно использовать. Семь капель.

— Семь… — бездумно повторил капитан Эберд, пока не в силах осознать сказанное. — Семь… Что? О Всеблагой!

Зрители на площади разом зашумели. Мы с Тайлером переплели пальцы, я вцепилась в его руку, как в спасательный круг.

— Где теперь это письмо императора?

— Я его украл, — глухо пробормотал отец. — Пока советник Ромер его не сжег.

Бедный мой папа, не выносящий любой неправды и всегда поступающий по чести. Как ему, верно, непросто далось воровство. Но он понимал, что это, возможно, единственный шанс добыть доказательства для генерала Пауэлла.

— Письмо у вас?

— Нет, письмо уже отправилось вместе с моей дочерью в столицу. Она единственная, на кого я могу полностью положиться. Правда, Алейдис не представляет, какой важный документ везет. Я ей не сказал, чтобы не подвергать опасности…

Вот оно! Я беззвучно плакала, а Тай обнимал меня все крепче и покачивал в объятиях. Я везла в футляре приказ императора, выдающий с головой преступление короны против людей. Если бы только октопулос не догнал меня в пути… Вся жизнь могла пойти по иному сценарию. Может, и папа остался бы жив.

— И сейчас его высочество принц Ивейл отправился на бесплодные земли, чтобы… — В голосе капитана Эберда прорезалась злость. — Мы его остановим. Они не должны были далеко уйти!

Он встряхнул поводьями, пуская лошадь в галоп, и отец последовал его примеру. Они точно знали, куда направляются, потому что по рыхлому снегу тянулась цепочка следов коней принца и советника, проехавших чуть ранее.

Лошади взобрались на холм — хорошо знакомый мне холм, с которого и я сама обозревала окрестности перед тем, как спуститься к Разрыву, — и перед нашим взглядом предстали две темные фигуры.

Принц Ивейл спешился и оглядывался, пытаясь понять, нужное ли место он выбрал.

Конь отца вырвался вперед, летя вниз по склону.

— Стойте! — закричал отец. — Ваше высочество, остановитесь! Я все знаю! Я не позволю вам подвергать опасности жизни жителей Севера!

Я оглянулась на Тайлера. На бледного Тайлера, стиснувшего губы от безмолвной боли. Полковник Дейрон — не предатель. Не убийца. Он пытался защитить города, а не уничтожить их.

Граф Ромер выхватил меч. Отец спрыгнул с лошади и отцепил от пояса стик. Капитан Эберд встал рядом, но пока не вынимал оружие.

— Полковник Дейрон, вы забываетесь! — произнес советник с ледяным спокойствием. — Вы находитесь в присутствии сына императора. Ваш долг как офицера — подчиняться приказам, а не оспаривать их. Вы в полушаге от измены! Подумайте о дочери.

Граф Ромер не сомневался, что полковник Дейрон отступит. Он знал, на какие точки надавить. Отец — военный до мозга костей — всегда подчинялся приказам. Измена? Это не про него. А уж если речь идет о безопасности любимой дочери…

Мы смотрели глазами капитана Эберда, как полковник Дейрон покачнулся. Внутри него сейчас шла нешуточная борьба.

— Мой долг — защищать людей,