Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

Тевтонские кнехты в центре и бранденбуржцы на правом фланге даже не заметили этого. Отчаянно вопя, они бежали в атаку, пока общий залп баллист не встретил их полосой разрывов. Огненный шквал сильно охладил германский пыл, а град арбалетных болтов заставил задние шеренги шагать по трупам своих товарищей.

Схватка перед фронтом бригадных колонн закипела с новым ожесточением. По большей части спешившиеся всадники, перемешавшись с пехотой, перли как одержимые, стараясь прорвать фронт. Тевтоны преуспели в этом больше всех, и в центре бой шел уже практически перед линией стрелков. Алебардщики и пикинеры, вжавшись в проходы между фургонами, отчаянно отбивались от озверелых рыцарей, а стрелки наверху, оставив арбалеты, рубились штурмовыми тесаками.

На правом же фланге конница маркграфа оказалась не так азартна, да и пехота тоже не особо жаждала напороться на острия пик. Здесь линия пикинеров, поддержанная алебардщиками, не дрогнула и выстояла, практически не шелохнувшись.

Веду взглядом слева направо и вижу, что основной жар битвы кипит только в центре. Слева бранденбуржцы атакуют уж слишком вяло, а справа польская конница без поддержки пехоты вообще больше делает вид, чем сражается.

Вижу, что польские вельможи все чаще поглядывают вслед своей улепетывающей пехоте, и решаю, что пора.

Обернувшись к герцогу Баварскому, позволяю себе немного дружеской фамильярности.

— Пожалуй, Людвиг, пришло время вам поквитаться за оскорбление! — Показываю ему рукой на мнущихся перед выставленными пиками польских всадников. — Опрокиньте этих болванов и ударьте тевтонам в тыл!

Герцог чуть склонил голову, принимая задачу, а потом вскочил в седло и умчался к своим всадникам. Я же обратил взгляд на Соболя.

— Видишь, Ванька, вон того всадника с перьями на шлеме под штандартом с красным орлом. — Дожидаюсь подтверждающего кивка и добавляю. — Это, скорее всего, наш «друг» Иоганн, маркграф Бранденбурга. Приведи мне его живым!

— Сделаю, господин консул! — Гаркает Соболь, уже взлетая в седло и разворачивая коня.

В этот момент вновь гремят отбойники баллист, и еще одна порция зарядов летит в сгрудившееся вражеское войско. Грохочут разрывы, и под их канонаду на атакующее войско с двух сторон обрушиваются конные сотни Соболя и Баварского герцога. Их немного, но они как та капля, которая переполняет чашу. Поляки, даже не дожидаясь удара, разворачивают коней, и конница герцога, не преследуя их, обрушивается на тевтонский фланг. С другого края разогнавшиеся всадники Соболя врезаются в стоящий строй бранденбургских рыцарей и сразу же опрокидывают его.

В центре еще отчаянно рубятся тевтоны, и я поднимаю взгляд на Калиду.

— Возьми роту Семена Рогожи и поддержи центр, ребятки там умаялись совсем!

* * *

Противник отступает по всему фронту, и если поляки бегут, не оглядываясь, то у тевтонов, попавших в полуокружение, такого шанса нет. Они яростно отбиваются, пытаясь пробить себе путь к отступлению.

На левом фланге конные стрелки Соболя совсем смяли рыцарей Бранденбурга, и те, бросив свою пехоту на произвол судьбы, обратились в бегство. Оставшись в одиночестве, кнехты тоже начали пятиться вслед за конницей.

«Вот и пришло время знамен и победных барабанов!» — Иронизирую про себя и подаю знак к общей атаке.

Стоящие до последнего в тылу барабанщики взялись за палочки, и над фронтом зарокотал маршевый ритм. Знаменосцы развернули пра’поры, и под барабанный бой все шесть бригадных колонн, неукоснительно держа строй, начали преследование бегущей пехоты врага.

Мерный шаг моих бригад не позволяет догнать бегущих, но у меня и нет желания нарубить как можно больше голов. Тут скорее психологический эффект! Пусть этот грозный рокот барабанов и непобедимая поступь «римских когорт» навсегда останутся в головах разгромленных «германских варваров».

Сомнений уже нет — битва выиграна, и мой взгляд устремляется туда, где конные стрелки висят на плечах уходящей галопом рыцарской конницы. Сейчас меня больше всего интересует, удалось ли Ваньке полонить маркграфа или нет.

«Графского штандарта не видно, — шепчу я про себя, — да и шлема с перьями тоже, но это пока все, что можно разглядеть. Придется поднабраться терпения и подождать!»

Часть 2

Глава 3

Апрель — Начало июня 1258 года

Иду вдоль строя пленных и всматриваюсь в бледные, понурившиеся лица.

«Что, немчура, пригорюнились⁈ — Довольно хмыкаю про себя. — Будете знать в следующий раз с кем связываться!»

Среди пленных я ищу тех, кто может мне пригодиться, чью голову можно с выгодой использовать для продвижения своих интересов. Здесь стоит несколько сотен, в основном тевтоны, угодившие в окружение, но есть и остальные. Много раненых, и по большей части пехота, дорогих рыцарских доспехов немного.

Дабы не усложнять себе процесс поиска, останавливаюсь посредине и громко объявляю по-немецки.

— Братьям-рыцарям, дворянам, командирам отрядов выйти вперед!

Мой немецкий оживляет лица пленных искренним удивлением, и под поднявшийся шорох из строя выходят человек десять.

Подхожу к первому из них и задаю короткий вопрос.

— Кто⁈

Верзила с грубым лошадиным лицом опускает взгляд, но отвечает.

— Брат-рыцарь, Отто фон Дибер!

Молча прохожу мимо к следующему. Простой орденский брат-рыцарь мне не интересен, и я бурчу про себя.

«Мелковато, мне нужна рыба покрупнее!»

Иду мимо второго, третьего, и останавливаюсь перед низкорослым квадратным мужчиной с одутловатым, нездоровым лицом. Некогда дорогой хауберк с койфом порван в нескольких местах и заляпан кровью, вся левая сторона лица залита багровым кровоподтеком. Видно, что мужик бился отчаянно.

Тот же вопрос заставляет его гордо вскинуть голову.

— Брат Генрих Штанге, комтур Хритсбурга и ландмейстер Пруссии.

Мысленно поздравляю себя с уловом и довольно улыбаюсь.

«Вот ты-то брат Штанге мне и нужен!»

Мой волшебный дар подсказывает мне, что Штанге скорее всего прозвище, ибо на нынешнем рыцарском сленге, это слово означает рыцарское копье!

Поворачиваюсь к Калиде все еще держа на губах довольную улыбку.

— Этого поместите отдельно, и лекарям скажи, что как с нашими закончат, пусть немчурой займутся, и этим, — тыкаю пальцем в крепыша, — в первую очередь.

Сказав, поднимаю взгляд и окидываю поле боя прищуренным взглядом. Весь склон холма завален трупами, и особенно густо тела лежат там, где стояли передовые бригадные шеренги. Там бойцы уже выносят тяжелораненых, тех кто не смог сам добраться до двух больших санитарных палаток.

В одной оперирует Млад Белый, выросший из воспитанников Иргиль в полноценного лекаря, а в другой уже его ученики. Все, что они могут, на сегодняшний день, это обработать рану спиртом, удалить инородные предметы и зашить. Немного, но и немало, поскольку