Сила Внушения - Юрий Иванович

Домой Шульга вернулся совсем уже поздно. Но там почти во всех комнатах горел свет, слышались голоса подвыпивших мужчин, гомон женских переговоров и табачный дым струился туманом из открытых окон. Видимо немало фронтовых побратимов съехалось в гости. Да ещё со своими жёнами. Точно такое же большое количество гостей было и в прошлой жизни, когда в сентябре родители отмечали серебряную свадьбу. Тогда всё окончилось трагедией, при попытке ареста «заговорщиков», фронтовики стали отстреливаться. После чего и начались приключения Киллайда, вселившегося в оболочку своего реципиента.

«Надо приложить максимум усилий, чтобы отец бросил курить! — размышлял прагматичный мемохарб, заталкивая ВМWв сарай и производя все антиугонные манипуляции на мотоцикле. — Он мне на многие годы нужен здоровым, активным и долгоживущим. Конечно, если в этой стране у меня получится всё задуманное. А со временем, смогу у него и регенерацию подстегнуть».

Подхватив два большущих вещмешка с подарками, Шульга-Паркс вначале прошёл к окну своей комнаты. Оно весьма кстати оказалось приоткрыто, что позволило аккуратно закинуть ношу на пол. После чего уже вполне спокойно, парень вошёл в светлицу через входные двери:

— Всем добрый вечер! — громко поздоровался он, привлекая к себе внимание. — Ну и отдельно для командиров: здравия желаю!

Что сразу ему бросилось в глаза, так это несколько открытых бутылок водки на столе, помимо скромной закуски. Но все они были только начаты. То есть собравшиеся здесь соратники скорей делали вид, что пили, но не усердствовали в этом деле.

— О-о! Каков орёл! — последовали в ответ приветственные выкрики. — А вымахал-то как! Вот это воин будет! Ага, запросто до маршала дослужится!

Доброжелательный смех, шутки, подзадоривания, но в глазах практически у всех мужчин настороженное любопытство. А в телах просматривается сжатая пружина готовности действовать в любой момент. Всё-таки недавняя война впиталась в их кровь со страшной силой, и так просто перейти на рельсы гражданской жизни не получится. К тому же Фёдор Павлович Шульга наверняка уже успел ввести хотя бы кратко в курс дела каждого из друзей и обозначить во всём особую роль своего сына. Иначе никак не получалось залегендировать объём массы уникальной информации и ценнейших сведений.

Естественно, что и ссылаясь на сновидение вдруг ставшего оракулом Александра, легализация знаний о будущем, выглядела крайне проблематично. В такие чудеса прожжённые вояки верят с трудом, если не сказать хуже. Но уж слишком много имелось фактов и деталей, игнорировать которые невозможно. Да и уже использованные «подсказки» о будущем и настоящем, заставляли воспринимать каждое пророчество, каждую мелочь на полном серьёзе. Не говоря уже о глобальных вещах. То есть о том жестоком компромате, который имелся на сотни грабителей, убийц, предателей хапуг и прочих преступных элементов.

Народ подвинулся, уплотнился, Саньку усадили за стол, подкладывая ему в тарелку закуску и даже наливая. Мест не хватало, сидели кто где, вплоть до подоконников. Женщины так вообще небольшими группками жались по углам или на кухне. Но никого это не смущало и не обижало. Мало того, в связи с поздним временем, самая боевая гостья и близкая подруга (мать не могла так рано вырваться с работы), мобилизовала остальных подруг, и они стали готовить места для ночлега такой массы гостей. Благо, что лето предлагало сразу два шикарных плацдарма для ночёвки: чердак и сеновал. Своих крупных животных семейство Шульга не держало, зато соседи по-свойски и рационально использовали свободные площади для складирования сена.

Приготовили, расстелив одеяла, да первыми представительницы слабого пола и стали укладываться. Хоть завтра и воскресенье, день отдыха для большинства населения страны, но выспаться по возможности — благое дело. Ну и понимали, что не зря их мужья так неожиданно и срочно собрались, есть им о чём пошептаться, о своём, о мальчиковом.

Если называть вещи своими именами, то приближался решающий момент. Если удастся Киллайду подобрать правильные слова, предоставить самую ценную информацию, провести общий анализ ситуации и выглядеть убедительным, то может в этой стране что-то и получится. Не сразу, не во всей, а хотя бы в области и рядом расположенных регионах. Ну и первые удары можно нанести с помощью простейших докладов, записок и конкретных обвинений, которые пойдут нарастающим потоком в Москву. Какая бы ни правила власть, жестокая, культовая или тоталитарная, определённая реакция на явных предателей обязана проявиться. Всё-таки власть Советов — она изначально народная. И как бы должна защищать тот же народ от явных уродов. Особенно если доклады пойдут конкретным лицам, да с компроматом на их врагов и противников.

Но… Имелась огромная масса этих самых «но». Если в верхушке власти скопились только одни уроды, сговорившиеся между собой обо всём, они сами себя уничтожать не станут. А вот всех, кто их попытается разоблачить — сразу станут топить в крови. И тогда вся эта затея с исправлением истории получится напрасной.

Естественно, и в этом плане Киллайд имел определённые намётки. В течение прошлой жизни он собрал массу достоверного материала обо всех советских руководителях нынешнего и будущего времени, и отобрал среди них всех адекватных, на кого следовало бы опереться. Тех, кто и сам хотел бы честности и справедливости. Тех, кто и сам пытался что-то сделать. Хотел и пытался… но не смог. Или не сумел. Или его уничтожили. Или испугался в какой-то момент, и стал как все, приспособленцем. А то и предателем, во всех смыслах этого слова.

А вот если им помочь… Да вовремя поддержать…

Опять-таки, если правильно стравить конкурирующие группировки — это однозначно поможет общему делу.

Тот же Сталин, при всей массе своих недостатков и преступных деяний, тоталитарности и жестокости, к концу своей жизни приложил массу усилий, чтобы повысить резко благосостояние народа. И даже мечтал устранить партию от тотального надзора над экономикой и сельским хозяйством. И ещё много чего хотел, да не успел. Или не смог из-за своего окружения, которое само рвалось к власти, не считаясь ни с чем. Ведь каким бы диктатор не был всевластным, всё равно ему не дадут прыгнуть выше головы, если ему не на кого опереться.