Ямада будет спорить - Марина Сергеевна Комарова

– С ума сойти… И как ты теперь? Что вообще собираешься делать?

– Пока не знаю, – признаюсь, вновь ощущая беспокойство. – Просто надеюсь, что справлюсь и с этим. Честно говоря, не хочу иметь дела ни со сталкерами, ни с якудза.

«Ага, но при этом сказала Хаято про лапшичную», – хмыкает внутренний голос.

– Это понятно. Но, чёрт возьми, якудза… – Ханако снова качает головой, словно всё ещё не может поверить в происходящее. – Ты уж поаккуратнее там, ладно? Если что, зови меня, я тебя не оставлю.

– Спасибо, – говорю я, искренне улыбаясь, зная, что Ханако со мной нырнёт в любую заварушку. – Я это ценю.

Она фыркает. Смешно так. И открывает новую банку пива. Кажется, завтра у нас будет болеть голова.

Глава 8

А на следующее утро я понимаю, что пива было многовато. Глаза отвратительно налились свинцом, в голову бьёт молоточек, делая это вместе с трезвоном будильника. Поднимаюсь с кровати, чувствуя, как всё вокруг норовит уплыть, и хватаюсь за край тумбочки, чтобы не упасть.

Фу. Как малолетка, ну куда это годится?

Впрочем, осудить меня некому. И это хорошо.

На кухне меня встречает ослепляющее солнце, которое, как специально, пытается вонзиться прямо в глаза. С трудом нахожу дорогу к шкафчику, выуживаю таблетку обезболивающего и запиваю её ледяной водой, надеясь, что это хоть немного облегчит моё состояние.

Умываясь, пытаюсь привести себя в порядок, но в зеркале отражается уставшее лицо с бледной кожей и кругами под глазами.

– Ну и видочек, – мрачно комментирую, осознавая, что причёска у меня сегодня явно будет далеко не идеальной.

Пока заваривается кофе, вяло смотрю на телефон, пытаясь пробудить разум. Мозг практически храпит. Никаких новых сообщений или звонков. По крайней мере, это немного успокаивает.

Бросаю взгляд на часы и понимаю, что пора собираться. Начальник говорил, что сегодня мы снова идём в архив, и нужно быть в форме, но с такой головой это явно будет испытанием. Надеваю стандартный офисный наряд, стараясь не думать о том, как прошёл вчерашний вечер. Ханако, конечно, прекрасная подруга, но пиво явно не помогло мне восстановиться после всех событий.

Последний глоток кофе, и я выхожу из квартиры, глубоко вдыхая прохладный утренний воздух. Надо собраться. Рабочий день обещает быть долгим.

Однако спустя некоторое время понимаю, что ничего не радует. Голова словно обмотана ватой, мысли плывут, как в замедленной съёмке. Машинально перебираю бумаги на столе, но глаза тут же начинает печь от мельтешения чёрных букв на белом фоне. Закрадывается мысль, что просто попался некачественный алкоголь, потому что такой реакции у себя я не припомню уже много-много лет. Последний раз было в старшей школе, когда мы решили по-тихому распить то, что не стоит пить хорошим девочкам.

Сейчас же мне очень хочется послать всех подальше, сбежать куда-то, где тихо и темно, и просто дать себе выспаться.

Но вместо этого приходится сдерживаться, поджимать губы и заставлять себя выглядеть, как будто я в норме. Держать марку.

В какой-то момент на стол падает тень и я слышу тихий голос Сато:

– Ямада-сан, пойдём в архив, нужно кое-что пересмотреть.

Он произносит это с профессиональной вежливостью, но мне вдруг кажется, что в его голосе есть оттенок усталости, будто он понимает, как мне сейчас плохо. Медленно поднимаю глаза, пытаясь сфокусироваться на его лице.

– Хорошо, Сато-сан, – отвечаю, стараясь не выдать своё состояние.

Мы выходим из офиса и направляемся в сторону архива. Я чувствую, как пульсирующая боль в висках усиливается с каждым шагом. Вернулась, гадина. Надо выпить ещё лекарства. Холодный воздух в коридоре слегка помогает, но не настолько, чтобы я могла расслабиться. Впереди ещё тьма рабочих часов, и мне придётся справляться с ними, несмотря на все свои желания забиться в угол и забыться.

Мы с Сато работаем в архиве уже больше часа. Он молча разбирает папки, погружённый в свои мысли, а я пытаюсь сосредоточиться на рутинной работе, чтобы отвлечься от головной боли. Документы проходят перед глазами, и я механически раскладываю их по полкам, но мысли то и дело возвращаются к вечеру с Ханако.

В какой-то момент Сато-сан останавливается, проверяет часы и, извинившись, говорит, что ему нужно срочно что-то уладить в офисе.

– Вернусь через несколько минут, – добавляет он, прежде чем скрыться за дверью.

Я киваю, но уже не успеваю ответить. Остаюсь одна в тишине архива, с его лёгким запахом старых бумаг и приглушённым светом.

Спустя несколько минут нахожу нужные документы на верхней полке шкафа. Сначала решаю, что могу дотянуться, но быстро понимаю, что это не вариант. Выругавшись, двигаю лестницу поближе и начинаю взбираться по ней, кряхтя от напряжения.

– Дьявол, Ханако! Как ты это делаешь? – бормочу себе под нос, вспоминая подругу. – У тебя похмелья вообще не бывает, будто печень из титана. А я… чёрт бы побрал эту боль в голове.

В общем, продолжаю страдать. Делаю это качественно и со вкусом. Потому что сам себя не пожалеешь – никто не пожалеет. Конечно, жалость к себе – самое отвратительное чувство на свете, но порой очень необходимое.

Аккуратно переставляю ногу на следующую ступеньку, стараясь удержать равновесие. В голове всё ещё шумит, как в улье, и я с трудом подавляю желание сползти обратно вниз и отказаться от этой затеи.

– Нет, надо всё-таки пить меньше, – бормочу, наконец доставая папку. – Особенно когда на следующий день работа.

Схватив документы, собираюсь спуститься вниз, ощущая, как вся усталость скапливается в мышцах. На этот раз мне повезло не упасть. Ой, а это что тут? Кажется, надо взять и эти документы. Лестница жалобно скрипит, но я удерживаюсь.

Едва я достаю красную тонкую папочку и перевожу дух, как до меня доносится тихое, ехидное замечание:

– Не думал, что вы так рьяно берётесь за работу, Ямада-сан.

Я вздрагиваю и ошарашено опускаю взгляд. Внизу стоит Окадзава, его взгляд направлен чуть выше уровня моего колена. И тут до меня доходит, что с той точки, где он стоит, он фактически смотрит мне под юбку.

Кровь приливает к щекам. Я мгновенно хватаюсь за подол юбки, стараясь закрыть ноги и чувствуя, как волна смущения прокатывается по телу.

– Окадзава-сан! – пытаюсь говорить так, чтобы голос звучал как можно более спокойно, хотя в нём проскальзывают нотки паники. – Вы могли бы предупредить, что входите…

О ками, как это глупо звучит.

Он лишь ухмыляется, не скрывая своего интереса, и я чувствую, как ледяной узел стягивает мой желудок.

– Прошу прощения, не хотел вас напугать. Просто не мог не заметить,