Бутлегер - Павел Барчук

Соответственно, пока рыбак вел переговоры с нашим будущим работодателем, нужно было показать свое рвение и желание трудиться. А я, как бы, не ощущал ни первого, ни второго. Я вообще испытывал сильное желание послать к чертям собачьим идею с пирсом. Но ее предложил Фредо, под крышей которого мы сейчас живём. Боюсь, если я пошлю Луиджи, то рыбак пошлёт меня. Логика предельно проста.

Мешок оказался адски тяжелым. Острые углы груза впивались в спину, едкая кофейная пыль тут же забила нос и рот. Я сделал шаг, другой, и меня чуть не скрутило в узел от дикой боли в еще не отошедших от пережитого мышцах. Все тело Джонни вопило и протестовало. Оно не было готово к подобным издевательствам над собой. Это вообще не труд, с моей точки зрения. Это – медленное, планомерное самоубийство.

Я прошел пару метров, а потом, не выдержав нагрузки, остановился. Плюхнул мешок на землю, и поднял голову, вновь рассматривая остальных рабочих.

Это были мужики с пустыми, выгоревшими глазами, сгорбленные, с вечными болями в спинах. Они казались живыми машинами, обреченными работать на износ за миску похлебки и жалкие гроши. Многие кашляли, выплевывая черную мокроту. Похоже, их легкие были отравленны цементной и угольной пылью.

Нет, черт возьми! Я не для этого сбежал от Артема Леонидовича с его претензиями и не для этого оказался в 1925 году, чтобы сдохнуть на каком-то вонючем пирсе через пару лет от чахотки.

Я поднял свой груз, развернулся, промаршировал в обратную сторону и бросил мешок прямо к ногам Луиджи.

— Не могу, — хрипло выдохнул я. — Еще слаб после корабля.

Луиджи покраснел от ярости, его рука потянулась к дубинке.

— Что?! Какой корабль, bastardo?! Будешь работать, сука, или я тебя...

— Фредо! — резко перебил я вопли "босса", повернувшись лицом к рыбаку. — Удели, пожалуйста мне минуту!

Луиджи замер, поражённый моей наглостью до глубины души. Его рот так и остался открытым, будто он собирался им ловить чаек, мечущихся над нами в поисках еды.

Я схватил старика за локоть и оттащил его в сторону, подальше от ушей Луиджи. Ну и на всякий случай подальше от дубинки этого придурка. Черт его знает, вдруг ему придет в голову мысль меня ударить, а я и без того на взводе.

— Слушай, Фредо, это же ад! Я тут за день сдохну! Мы с Патриком еле на ногах держимся после всего произошедшего с нами. Надо хоть немного окрепнуть, набраться сил. Нет ли работы... другой? Не такой адской? Я быстро учусь, голова варит. Патрик тоже. Мы не гордые, ты не подумай. И дело не в том, что какая-то работа хороша, а какая-то нет. Просто мы не вывезем сейчас тягать эти мешки на своем горбу.

Фредо посмотрел на меня с таким презрением, будто я только что предложил ему продать родную мать.

— Другую работу? — фыркнул он. — Ты думаешь, здесь офисы с пишущими машинками на каждом углу стоят? Или вас ждут банкиры, чтоб предложить место? Для таких, как мы с тобой, работы две: на пирсе или в рядах "семьи". Выбирай. Но только второй вариант – он, знаешь, билет в один конец. И там придется наплевать на принципы.

В этот момент подошел Патрик, запыхавшийся после первой ходки.

— Все в порядке, Джонни? Я могу работать, ничего...

— Заткнись, Патрик, — без злости, но твердо оборвал я его. — Ты сдохнешь здесь через неделю. Фредо, мы готовы на все. Совсем на все. Лишь бы не это. Наши принципы... — я горько усмехнулся, — Их съели крысы на том корабле. Мы хотим жить нормально. И есть нормально. И вообще... Чтоб все было нормально.

Фредо пристально посмотрел на меня, потом на Патрика, сплюнул на доски пирса и потер свой еще не заживший глаз.

— Ладно. Раз вы такие нежные, пошли со мной. Но помните: начнёте и там устраивать выкрутасы — я вас сам прибью, как щенков.

Рыбак быстрым шагом подошел к Луиджи, что-то сказал ему, тот лишь махнул рукой, явно считая, что от таких работников все равно никакого толку.

Спустя полчаса мы уже шли за Фредо по узким, вонючим улочкам, удаляясь от шума пирса. Наконец он остановился у неприметной двери с вывеской «S. Pesce — Fresh Fish». Запах оттуда шел такой, что глаза слезились — смесь тухлятины, формалина и каких-то резких химикатов.

Фредо без стука толкнул дверь и шагнул внутрь. За прилавком, заваленным сомнительного вида рыбными тушками, стоял тощий, вертлявый человечек в заляпанном фартуке. У него были быстрые, бегающие глаза и скользкая ухмылка на лице.

— Салли! — крикнул Фредо. — Привел тебе двух щенков. Ищут работу полегче. Говорят, принципов нет. Можешь проверить их, посмотреть, что у парнишек внутри.

Вертлявый тип оказался хозяином этого странного заведения. Звали его Сальваторе или «Салли Рыба». Это мы узнали, конечно, позже. Он оценивающе посмотрел на меня, на Патрика, словно покупатель на товар.

— О! Новое мясо! — Салли вышел из-за прилавка и обошел нас кругом. — Один похож на макаронника, второй... что это за рыжий ублюдок? Только не говори, что он тоже сицилиец. В жизни не поверю.

— Это ирландец, — буркнул Фредо. — Но, кажется, с мозгами. И без лишних вопросов.

— Ирландец? — Салли скривился. — Ну ладно. Фредо ручается, значит, можно попробовать. — Он ткнул пальцем мне в грудь. — Слушай сюда, макаронник. Видишь эти корзины? — Салли показал на груду плетеных корзин в углу, от которых и шел тот самый жуткий запах. — Это «особый улов». Твоя работа — развозить его по адресам. Таверны, спикизи, которые я тебе скажу. Никаких вопросов — что везешь, почему воняет, куда идешь. Понял? Сделаешь один рейс — получишь полдоллара. Накосячишь — получишь по роже. Сдашь фараонам — получишь нож в живот. Вопросы?

— Никаких, синьор Сальваторе, — быстро ответил я, стараясь выглядеть покорным и услужливым.

— Молодец. А ты, рыжий? — Салли уставился на Патрика.

Ирландец, которого буквально пару минут назад назвали ублюдком, явно хотел ответить, что он думает по этому поводу, но я быстро ткнул его локтём в бок, искренне надеясь, что мой намек будет правильно им понят.

— Я... я тоже без вопросов, — проговорил Патрик, глотая воздух. Видимо, толчок вышел сильнее, чем я планировал. Зато свое ценное мнение ирландец оставил при себе.

— Отлично! — Салли хлопнул