Психолога вызывали? - Елена Саттэр

вперед за принцем, но к себе. Иду, злюсь, вот сдалась вам, Ваше Сиятельство, рубашка эта, да у вас там тряпок за год не переодеть. Вон Хренов опять же подобиделся, а ну отвалится? Одиннадцать звучит лучше, чем десять.

Только пришла к себе в нумер — девчонки прибежали, Ариадна правда где-то застряла.

— Никуся, рассказывай, что было, что не было? Куда руки клал? А ты?

А что я? И сказать нечего. Вот что самое обидное — если б по-настоящему приставал, и в лицах рассказать можно было, и пострадать за это! А он рубашонку-то с меня снимал не для того, чтобы сексом со мной заняться, а собственность свою чтоб обратно забрать. Как я страшно разозлилась от такой несправедливости!

Девочки меня утешают, спрашивают:

— Хочешь, накапаем для спокойствия?

А я лицо разгоряченное платочком кружевным обмахиваю и говорю:

— Не. Нам еще фея ночью в пентаграмме с бутылкой рома вызывать. Да и на прием этот — будь он сто раз не ладен, тащиться надо. Что там хоть ожидать сегодня?

Стукнула дверь, и прибежала Ариадна.

— Фух, насилу вырвалась. Ну, Никуся, ты даешь! К принцу невесту везут, а ты с ним развлекаешься! Я императрицу такой злой ни разу еще не видела. Маркиза Попадура козлом изволила обозвать рогатым, велела жену забирать и съезжать из дворца.

Если бы не он — все тишком бы прошло, а теперь весь двор гудит, что Джарлетт к тебе неровно дышит. Поговаривают, императору на тебя жаловаться собирается, ты смотри, императорскую волю включат и отдадут тебя замуж за первого встречного поперечного. Принца на приеме не будет, улетел сломя голову куда-то, утром только вернется. Так что смело на прием собирайся. В уголке постоишь, мы прикроем.

Вступила Юлик:

— С племянницей своей тебя познакомлю. Она сегодня с женихом и сестрой моей приедет. Красавец, богат, герцог — посол в Львином королевстве. Мечта, а не мужчина. А тебе успокоиться надо — щёки румянцем налились.

Подруги ушли, а я подошла к зеркалу и стала разглядывать свое разрумянившееся лицо. Покружилась потом перед зеркалом:

— Лебедь белая! Еще килограмм двадцать скину и летать смогу. Полечу к нареченному, на себя заброшу и женю в гнезде родовом. Главное, чтоб было оно побольше да побогаче.

Хлопнула дверь, и в комнату заглянула радостная Кира, но увидев мою разгоряченную физиономию, настороженно спросила:

— Принц?

Я кивнула.

— Нам, Кирюш, мужа надо найти побыстрей и сваливать из дворца. А то отправят меня замуж в такие места, что Фейхуовка раем покажется. Императрица гневаться изволила. И не объяснишь, что мне ее мамкин пирожок на фиг сдался.

— А биснис? Я вон бутылок на пробу купила, — и она выгрузила на стол пять небольших бутылочек: две пузатенькие, а три длинные с пробками. Симпатичные.

Точно. Я же совсем забыла про это. Можно мужской и женский вариант сделать.

— Знаешь, еще надо, кисточку, краски. Бумага есть. И клеящее средство какое-нибудь. Горшок с рассолом притащи сегодня. Завтра с утра и займемся.

Настроение повысилось. Вот чего я, право, дело. Мне бы день пережить, а там бал с помолвкой. А перед невестой Джарлетт не сильно хулиганить будет. И женихами можно будет вплотную заняться. И денежку опять же заработаю на булавки. Планы, конечно, строила я наполеоновские, но выгорит или нет — это был второй вопрос.

Надела платье синее, чтоб в глаза сильно не бросаться. А платье-то свободным стало. Я же сегодня даже не пообедала! Где там пояс кожаный мой? Джарлетта сегодня не будет — поэтому смело натягиваем. Красота!

Вокруг головы коса — сама скромность. К Хренову, правда, не стоит сегодня соваться – пусть остынет, а то наговорит мне невесть что, потом жалеть будет. Цыпленочек мой, вспомнила, я его длинную худенькую шею.

— Ну что, Никафондора? Навстречу приключениям? Ой, тьфу, тьфу. Их у меня уже сегодня достаточно было. Бумкнули часы. Черт! Я же опаздываю!

Мне еще только этого не хватало. Точно от императрицы отхвачу, а эту даму мне сейчас злить такими вещами не стоит. Подняв юбку, я понеслась по коридору с криком:

— Лыжню!

Встречные вжались в стенку, пока синий ураган под звучным именем Никафондора несся по коридору, сметая все на своем пути.

Я успела. Через минуты три после моего эпатажного прибытия в залу вошла императрица.

Девочки окружили меня и затерли за свои спины. Она окинула всех присутствующих пристальным взглядом и уселась на свое место.

Пронесло! К матери дракона потянулись сановники. Одна парочка почему-то сильно привлекла мое внимание. Тоненькая, как весенний цветок девушка с голубыми глазами, в светло-сером платье, светленькая — прямо прозрачная. Моя ровесница, то бишь Никина, ну моя уже. Только я-то кровь с молоком, а это цветочек нежный.

А мужчина, даже Джарлетта повыше будет и в плечах пошире. Да и постарше лет на десять-пятнадцать. Одет с иголочки: черный камзол с тонкой серебряной окантовкой. Белые до плеч волосы уложены, как после салона красоты. Тяжелая челюсть и цепкий взгляд. Красив, конечно, ничего не скажешь. Он, что-то почувствовав, обернулся и пробежал глазами по толпе. Почему-то я резко опустила голову, рассматривая пол. Сердце забилось. Я сглотнула комок.

Силой воли заставила себя улыбнуться и поднять голову. Да что со мной происходит? Может, я его раньше видела? Не похоже. Мужчина убрал пылинку с рукава, еще раз обернулся, улыбнулся широкой обаятельной улыбкой какому-то знакомому, кивнул головой и сразу поправил волосы рукой. Девушка рядом кого-то увидела и радостно хотела побежать к нему на встречу, но мужчина остановил, резко схватив ее за руку чуть выше локтя. Болезненная гримаса пробежала по тонкому лицу девушки и тут же испарилась. Он подтянул ее к себе, и она покорно замерла.

— Ты кого увидела там? — спросила Светиана и, проследив мой взгляд, воскликнула. — Юлик, это же твоя Жасмин!

Юлиана обернулась:

— О да! Ника, — схватила она меня за руку и потащила за собой, — пойдем, я представлю тебя любимой племяннице.

И она потащила меня к той самой парочке.

— Жасмин, герцог, — разрешите я представлю вам мою подругу баронессу Никафондору О’ Лог.

— А это моя любимая племянница Жасмин и ее жених герцог Клекот.

Я присела в поклоне. Они поклонились. Жасмин что-то хотела меня спросить, но герцог, схватив девушку любимой хваткой так, что у нее кожа побелела под его хватом, сказал:

— Тебя матушка ждет уже, дорогая. Простите, леди. Я должен решить кое-какие дела и отвезти