Матабар VI - Кирилл Сергеевич Клеванский

Если подумать, то подобная метаморфоза укладывалась в теорию Лей-поля Эразанса Паарлакса.

— У тебя почти не осталось времени, смертный! — выкрикнул демон. — Я чувствую, как их искры гаснут!

Ардан выругался.

— Назовись, — произнес он.

Демон произнес свое имя. Не словами. И не звуками, которые может услышать простой смертный. И все же демон говорил, а Ардан слушал.

Слушал Имя.

В нем Ардан услышал шуршание смятых простыней под вспотевшими телами молодоженов. Он почувствовал касание рук Тесс на своем затылке и то, как путались пальцы в её волосах. Он услышал собственный выкрик восторга, когда радовался тому, как решил очередную сложную Звездную задачку. Услышал смех матери и отца, когда те шутили свои взрослые, непонятные ребенку шутки. Голоса лесных друзей. Журчание горный ручьев. Услышал, как ветер шелестит над степью, где нет ни троп, ни дорог, а только солнце и бескрайний простор.

— Elani’atie, — прошептал Ардан. — Сидхе Радости Воспоминаний.

Не треснули прутья клетки, не разлетелись в щепки деревянные крышка с основанием. Просто в один момент Ардан стоял напротив демона, запертого в клеть, а теперь рядом с ним оказалась обнаженная девушка. Та самая, облик которой принял… демон… сидхе… нечто посередине? Ардан не понимал, с чем именно он имел дело и…

— У нас мало времени, Говорящий, — на чистом Галлеском произнесла Элантиэ.

Она протянула руку и схватила Арда за запястье. Вспыхнули очертания губ принцессы Летней Ночей и Элантие зашипела от боли, но пальцев не разжала. А следующее, что запомнил Ардан, это ощущение, будто его протягивают через мясорубку.

Глава 35

Когда Арди снова смог видеть и, что куда важнее и приятнее, дышать, не чувствуя при этом, как все его тело скручивают, ломают и рвут на части, то обнаружил себя на весьма гротескной площадке.

Как и в случае с подводным гротом, где Пауки проводили свой эксперимент, они находились на широкой платформе, к которой вели четыре лестницы, соединявшиеся в форме пирамиды. Только ступени почему-то высекли в форме сложенных друг на друга обнаженных, истерзанных трупов с застывшими масками ужаса и отчаянья. На покатых склонах, разделявших жуткие изваяния, остались застарелые, алые разводы, к которым сейчас присоединились и новые…

По периметру овального помещения высились статуи изможденных, замученных людей и Первородных. Те держали на своих плечах чаши, в каменных недрах которых должен был плескаться жидкий огонь, но теперь сияли Лей-лампы, опутавшие кабелями потрескавшиеся конечности титанов.

По потолку, уходящему куда-то под фундамент поместья, вился полуразрушенный орнамент, запечатлевший сцены, от которых у Арда, уже повидавшего всякое, вдоль позвоночника зашагали мурашки. Но куда больше его занимала другая сцена.

На площадке, диаметром почти в полсотни метров, едва дышали, цепляясь не столько за осколки уплывающего сознания, сколько за сам факт существования, его коллеги. Клементий, у которого левую руку надсекло под самый локоть, прижимал висящую на лоскуте плоти культю к груди и, сжавшись комочком, скулил. Арди не мог его винить. Кроме руки, у него из живота вываливались кишки, напоминающие связанные сосиски из лавки мясника.

Парела… Парела накрыла своего напарника своим телом, и из её спины торчали длинные спицы, на первый взгляд похожие на кристаллы, но на поверку — созданные из затвердевшей крови. Она едва дышала и почти не подавала признаков жизни. С обгоревшими волосами и частью скальпа, чулком сползавшего с вдавленного внутрь черепа.

Эрнсон, чьи ноги изогнулись как у кузнечика, сидел спиной к спине с Урским, у которого из предплечий торчали сломанные кости рук. Видимо от них избавились мимоходом, не желая тратить особого много времени на простых смертных. Рядом с оперативниками растеклись лужи расплавленного металла, оставленные их защитными медальонами. Точно такая же растекалась и под ногами Милара, который, спрятанный под пока еще целым, мерцающим щитом, зачем-то держал на вытянутой руке револьвер.

На ногах, кроме старшего дознавателя, стоял один только Мшистый. Тяжело дыша, залитый кровью и в порванной одежде, он хищно улыбался и сверкал накопителями, пылающими на его браслете.

— Ард! — только и успел выкрикнуть Милар.

Ардан хотел ударить посохом о пол, но банально не успел. Его поднял порыв теплого, но далеко не нежного ветра, а в следующее мгновение в то место, где он только что стоял, ударил поток крови. Кристаллический вихрь буквально высек в каменной кладке углубление размером с дыню, а затем рассеялся в воздухе сотней капель, каждая из которых вытянулась длиной, тонкой спицей.

И вот на сей раз Ардан успел среагировать. Оказавшись рядом с Миларом, он со всей силы ударил посохом о землю (будто это могло как-то ему помочь), заставляя вспыхнуть модифицированный Укрепленный Щит Орловского. На сей раз не двенадцать, а двадцать дисков закружили вокруг юноши, забирая попутно с собой большую часть оставшихся лучей в Звездах. Град алых спиц осыпался на него жутким дождем из чужой крови. Какие-то раскалывались, какие-то пробивали щиты, только чтобы встретить на своем пути новые, но надолго заклинания не хватило и несколько особо ретивых заноз застряли в правом бедре и плече Арда.

Зарычав, юноша обломал их собственным посохом.

— Ради Вечных Ангелов и сраного отпуска, — прохрипел Милар, сплевывая красную слюну. Видимо до этой площадки отряд добирался не совсем прогулочным шагом… — который мы, срань, так и не отгуляли, Ард, скажи мне пожалуйста, что эта девица здесь не просто так.

Ардан повернулся в сторону, куда смотрел его напарник. Там, посреди крови и камней, стояла Элантиэ. С желтой кожей, черными волосами и раскосыми глазами, она совсем не напоминала собой Сидхе. Уже трижды тропы Арда приводили его на встречу с данными существами. И каждый раз они выглядели сродни тому, как, возможно, верующие описывают прекраснейших ангелов, а поэты и художники отзываются о музах.

О красоте Сидхе даже говорить не приходилось. Скорее они вызывали ощущение чего-то большего, чем могли уловить глаза. И дело не в мерцающей серебром коже, и не в глазах, похожих на ночное небо. Просто, видя Сидхе, нельзя было спутать их ни с кем и ни с чем другим. В то же время Элантиэ выглядела самой обычной девушкой лет двадцати четырех. Пусть и с идеальной кожей и слишком правильными пропорциями тела, но все еще — вполне обычной.

Её даже нельзя было в полной мере назвать красавицей. Скорее просто милой взгляду.

Но вот она провела ладонью по воздуху. Плавно и легко. А следом за ней воздух разошелся волнами, как ручей в разгар весны. И эти