Сиа - Анюта Соколова

— Вы так и не поняли, Рекре, — я вздохнула. — Сиа тоже люди. Если ты один раз оправдал убийство людей, остановиться невозможно. Уничтожив сиа, Ольен принялся бы за инакомыслящих, потом… не знаю, за калек, за гениев, за брюнетов! Физическая ущербность, интеллектуальное превосходство, цвет волос — всё годится, когда нужна причина.

Он посмотрел на меня, затем молча сел рядом.

— Нам нужно в Амьер, Ай-Руж. Как отсюда сбежать? Нас ведь не отпустят. Запрут или хуже, прикончат втихую. Бедная мама.

— Когда в Амьере вы собирались в одиночку освобождать пленных, вы не думали о маме.

— Есть разница — погибнуть как герой или как дурак.

— Не для матери.

— Наверное, вы правы, — Рекре оглядел камеру. — Выход только через дверь. Когда за нами придут, отвлеките охранника, я нападу сзади и оглушу его.

— После чего мы сделаемся невидимками и пройдём через пять дежурных постов, — хмыкнула я. — Предлагаю другой вариант. Подождать, пока нас выведут наружу.

Капитан покосился на меня из-под растрепавшейся чёлки.

— Вы не шутите?

— Нет. Загвоздка в том, как добраться до Амьера. На поезде нельзя, кассиров допросят, и в Ильезе нас перехватят жандармы. Машины у нас нет.

— Машину можно одолжить, — оживился Рекре. — Недалеко живёт моя невеста, она не откажется мне помочь.

— Опасно, — ответила я после недолгих раздумий. — Жандармы в первую очередь помчатся к вашим близким в Сежью.

— Но сколько-то времени у нас есть, — резонно возразил капитан. — Не сразу же за ними бросятся вдогонку.

— Главное, чтобы встреча с невестой не затянулась на пару часов.

— Я что, похож на идиота? — вновь вспыхнул изумрудной обидой Рекре. — Возьмём машину, деньги и поедем. Топливо, знаете ли, не раздают задаром.

— Вы и на влюблённого не похожи, — вдруг ляпнула я.

— А я и не… — капитан прикусил язык и сердито засопел. Мне казалось, он опять надолго замолчит, однако через минуту Рекре продолжил: — Али́на носит моего ребёнка. Мы этого не планировали, но раз уж так случилось, обязанность любого порядочного мужчины — жениться на девушке, которая от него забеременела.

— Как практикующий целитель, могу вам сказать: больше половины «порядочных» мужчин в подобной ситуации дают девушке денег на аборт и бесследно исчезают, — проворчала я. — Оставшаяся часть бросает подружек вовсе без денег. Бедные девочки тайком прибегают ко мне и в слезах просят помочь. Вас, Рекре, растили в каком-то изолированном мире, где до сих пор в ходу понятия о чести. Признавайтесь: ваш отец учитель или врач?

— Профессор университета, — он иронично прищурился. — Зато вы, Ай-Руж, словно родились в трущобах, столько в вас цинизма и желчи.

— Угадали, — я подняла голову. — Именно в трущобах Амьера я и родилась. Где ещё, по-вашему, могла появиться на свет полукровка? Над моей матерью ставили эксперименты в научном центре. Ей удалось сбежать, по пути начались роды, она умерла. Меня нашёл спившийся бродяга, завернул младенца в старую рубашку и принёс профессору Тевору. Профессор не верил, что я сиа по матери, пока бродяга не отвёл его к её телу. Случай настолько заинтересовал профессора, что он удочерил ребёнка и продолжил неофициальные исследования. Способны ли полукровки адаптироваться в нашем мире? Кем они будут себя ощущать — людьми или сиа?

— Откуда вы всё это знаете? — потрясённо спросил Рекре.

— Отец оставил мне письмо. Благородный жест из романа — открыть правду после смерти. Двадцать три года, мьесс капитан, я считала себя человеком. Выучилась, устроилась на работу, вышла замуж. Два дополнительных сердца может обнаружить лишь сильный целитель при тщательном обследовании, а отец всю жизнь сам оформлял мне нужные справки. В своём письме он утверждал, что полюбил меня как дочь и желал только добра. Жаль, это письмо вскрыла не я, а мой муж. Прочитал и устроил скандал. Его обманули, подсунули нелюдя, мерзкую полукровку, опасную тварь, которая притворялась обычной девушкой. Меня выставили за порог в том, в чём была, не позволили ничего забрать с собой. Все мои вещи показательно сожгли — вдруг там какая-то зараза! На этом он не остановился и потребовал, чтобы я сама подала на развод, ему ведь нельзя портить репутацию, а сразу же после развода убралась из столицы.

— Ай-Руж, порадуйте меня, скажите, что расцарапали паршивцу рожу, — неожиданно произнёс Рекре.

— Тогда я была милой, доверчивой и нежной девочкой, — я усмехнулась. — Теперь бы, конечно, расцарапала. Четыре года назад просто ушла.

— Подали на развод, уволились с работы, взяли имя матери и переехали в Амьер, — докончил Рекре и поёжился. — А я ещё упрекнул вас, что вы погубили свою карьеру… Я беру свои слова назад, Ай-Руж. На вашем месте любой стал бы циником и ожесточился бы до такой степени, что возненавидел бы и сиа, и людей. Но вы за каким-то чёртом защищаете сиа и спасаете людям жизни.

— Это всё потому, что я наполовину сиа.

— Нет, — он покачал головой, — это потому, что вы прежде всего человек.

Лязгнул дверной замок. В камеру шагнули два мьесса, похожие на охранников, как я — на примадонну оперного театра. По выправке и особому, пронизывающему взгляду я предположила в них профессиональных телохранителей. Они не тратили попусту ни слова, ни движения.

— На выход, — скомандовал один, поджарый, словно охотничья собака.

— Мьесса впереди, — добавил второй, коренастый и крепкий.

Я послушалась. Было любопытно, каким именно образом нам с Рекре устроят побег. Чего я совсем не ожидала, так это того, что нас открыто проведут через все посты, выведут на улицу и посадят в машину с тонированными окнами.

— Адрес, — велел первый мьесс.

— Свечная улица, дом тридцать два, — отрапортовал Рекре.

Машина рванула с места, мы с капитаном переглянулись. За окошками мелькали залитые осенним солнцем улицы столицы, тонированные стёкла придавали им нереальный, предгрозовой вид. Часы на моей руке показывали час дня, в подтверждение пробили куранты на Дворцовой башне. Доехали мы за пять минут, после чего коренастый мьесс вышел, открыл передо мной дверцу и тихо произнёс:

— Больше мы ничего сделать не можем.

В мою ладонь ткнулся небольшой рулончик, я зажала его в кулаке. Мьесс подождал, пока Рекре вылезет, юркнул обратно в салон, машина тут же развернулась и уехала.

— Ловко, — выдохнул капитан. — Как вы это провернули, Ай-Руж?

— Повезло, — я огляделась.

Свечная улица представляла собой одну из тех живописных улочек, что очень любят художники и ненавидят все водители. Дома здесь помнили расцвет хитарского королевства, а я не поселилась бы ни за какие деньги. К вычурным фасадам и старинным оконным переплётам прилагались плесень в подвалах, ржавые трубы и гниющие балки. Тридцать второй дом выглядел