Президент Всея Руси - А. Полевой

Ратибор встретился взглядом с Ярославом и коротко кивнул. В его глазах горел не огонь безрассудной отваги, а холодная сталь решимости. Он подошёл к своей десятке, которая, ещё не оправившись от поражений, смотрела на него с надеждой и сомнением.

— Слышали Ярика? — его голос был тихим, но каждое слово резало воздух. — Они думают, что мы дети. Докажем, что они ошибаются. Щиты сомкнуть! Копья наготове! За мной!

Тиун подал команду к началу боя.

— Ура, за Ярослава! В атаку! — крикнул Ратибор, и в его крике был боевой клич, который сплотил их волю.

«Ураааа!» — подхватила ватага, и на этот раз в их голосах зазвучала не юношеская удаль, а собранная ярость.

Отряд Ярослава не побежал, а двинулся строем компактной фалангой. От такого дисциплинированного и неистового напора дружинники тиуна опешили. Они привыкли к лихой свалке, к геройским выходкам, а не к этому стальному катку.

Раздался оглушительный треск дерева о дерево, площадку заполонили отборная ругань и хриплые вздохи. Отряды сошлись в бою.

Ратибор не метался впереди, доказывая свою доблесть. Он шёл на полшага сзади, его глаза метались, оценивая картину боя, голос, сорванный до хрипа, рубил команды сквозь грохот:

«Левой! Левой, бей! Сенька, прикрой фланг! Навались! Сомкнуть строй! Сдёрнуть этого ухаря справа!»

Он был мозгом этого стального организма. Видя, что могучий дружинник вот-вот проломит их строй, Ратибор коротким окриком перебросил на угрожаемый участок двух бойцов. Щиты сомкнулись, и яростный натиск захлебнулся. Он видел, как Сенька, увлёкшись, начал высовываться из строя, и тут же рявкнул: «Сенька, назад, в строй!» — заставляя того послушно отступить.

Ватага прошла сквозь отряд дружинников как нож сквозь масло. С треском и грохотом. И как ни пытались люди тиуна сопротивляться, их разрозненный, лихой отпор разбился о монолитную дисциплину. Несмотря на то, что каждый из них в индивидуальной схватке на голову превосходил любого из юнцов, строевая выучка и воля одного шестнадцатилетнего парня решили всё.

Когда Тимофей остановил бой, на площадке стояли, тяжело дыша, десять уставших, но не сломленных мальчишек. А против них — десять смущённых и разгромленных взрослых мужчин.

В конце провели стрельбы. Здесь всё было предсказуемо: в скорострельности их самодельные арбалеты проиграли лукам, но в меткости на средних дистанциях не было равных. Каждый болт, выпущенный рукой ученика Ярослава, вонзался в центр мишени, тогда как стрелы дружинников усеивали щит более живописно и беспорядочно.

Ратибор, вытирая пот со лба, снова стал не командиром, а немного уставшим подростком. Но в глазах у него теплилась искра — искра понимания той страшной и великой силы, которую Ярослав вложил в его руки: силу управлять волей других людей.

Тимофей с тиуном, о чем коротко переговорили и Борис Федорович начал.

— Добрые у тебя ребятки Ярослав, сплочённые, не плохо твоя школа их готовит — начал он разговор после боя.

— Ребята стараются — коротко ответил Ярик, ожидая продолжения от княжого человека.

— А если следующим летом Тимофей тебе тысячи две человек проведет ты сможешь их так же натаскать? — спросил с задумчивость он.

— В целом да, но кормить и содержать такое количество людей негде — после небольшой паузы ответил Ярослав.

— Так чего тут думать, провиант я найду и они его с собой привезут, а селить никуда не надо пусть сами себе или землянки или шалаши поставят на околице.

— Не, так не пойдет, толку с этого не будет, половина помрет от дизентерии, в учебе надо главное создать условия для получения навыков, только тогда с нее прок есть.

— Хорошо и что ты предлагаешь? — спросил Борис Федорович.

— Думаю поступить так, пусть Тимофей приводит первые пять сотен в конце апреля, с помощью них мы поставим бараки и распашем еще поля на той стороне реки, остальных пусть приводит к середине лета, мы их отсортируем и проведем им курс молодого солдата, а с осени приступим к полноценным занятиям — рассказал свой план юноша.

— На подготовку уйдет где-то пол года, год. Борис Федорович а куда ты их дальше планируешь девать?

— Ну, с десяток в дружину ко мне, а остальных по деревням обратно отпустим, сам понимаешь прокормить такое количество на постоянной основе не с могу, а так пусть они живут земельку пашут, а в случаи нужды все не зеленых новобранцев набирать — сказал тиун.

— А ежели кто решит у нас в Изроге после учебы остаться, ты не будешь против?

— Мне так еще лучше, не надо бегать по деревням собирать ополчение, но только я сильно сомневаюсь, что тебе удастся их здесь удержать, но если получится, то я не против — ответил Борис Федорович.

После этого они еще несколько часов обсуждали подробности, организации тренировочного полигона.

По окончанию их разговора Борис Федорович протянул Ярославу пергамент.

— Что это?

— Это назначение тебя старостой, князь Роман Глебович одобрил- с лукавой улыбкой произнес.

На следующий день тиун провел вече, на котором объявил волю князя. Большинство людей с радушием приняли эти известия, поскольку за год на практике убедились в феноменальных способностях Ярослава.

Лукьян был видимо за ранее осведомлен о решении и на вече не присутствовал.

После отъезда тиуна Ярослав чувствовал себя выжатым. Ответственность за две тысячи душ легла на плечи тяжким грузом. Он механически осматривал новые постройки, не видя их, пока не наткнулся на Марфу, которая кормила в загоне истощённую лошадь из рук — последние яблоки из осенних запасов.

— У тебя лицо, будто ты один против орды ходил — тихо сказала она, даже не поворачиваясь, будто чувствуя его присутствие спиной.

Ярослав молча прислонился к частоколу. Ему отчаянно хотелось поделиться сомнениями, выложить на кого-то этот груз. Но как рассказать ей, девушке из этого века, о демонах будущего, которые гонят его вперёд? О том, что он боится не справиться и погубить всех, кого успел полюбить?

— Борис Фёдорович две тысячи человек нам подкинет — наконец выдохнул он, глядя, как аккуратные движения её рук успокаивают животное.

Марфа на мгновение замерла, потом обернулась. В её глазах не было ни страха, ни удивления — лишь спокойная, твёрдая уверенность.

— Значит, будем кормить две тысячи человек — просто сказала она. — Я подсчитаю, сколько нужно засеять ячменя и ржи на новых полях.

В её простых словах не было ни тени сомнения. Она не спрашивала «зачем?» или «как?». Она уже видела проблему и искала решение. И в этот момент Ярослав понял, что её вера в него такая