Фантастика 2025-149 - Сергей Хардин

— Пацан, — сказал я, подходя. — Ты галстук-то хоть в зеркале видел, когда завязывал?

Он покраснел: — Извините, Алексей Сергеевич…

— Да ладно, чего уж там, — я отвёл его в сторонку, аккуратно распустил и перевязал узел. — Галстук — не главное в этой жизни. Главное понимать, в чём разбираешься, а в чём нет. Научишься.

Пока я поправлял галстук, он нервно ёрзал.

— А как ты сюда попал, парень? Билет-то стоит как месячная стипендия.

Он замялся, но потом признался: — Через окно в туалете. Я… хотел Вас послушать.

— Лестно. Хочешь в бизнес пойти?

— Уже пытаюсь. Информационный. Пишу контрольные, для учащихся ПТУ курсовые, ну и научные работы потихоньку осваиваю.

— Да-а, все мы с чего-то начинали, — я еле сдержал улыбку. — А преподы не гоняют? Это же вроде как не совсем законно…

— Да гоняют, конечно. Завуч уже вызывала, стыдила, запрещала. А я что? Делаю аккуратно, из рук в руки. Спрос есть, ребята берут.

— Ты, главное, предоплату бери, чтобы не кинули…

Внезапно в зале погас свет, потянуло могильным холодом. В теле появилась какая-то лёгкость, словно я Элли, которую уносит долбаным волшебным смерчем.

Неужели приступ? Вот такая она, смерть…

Тело куда-то перемещалось.

— Не бойся, избранный! — в темноте прозвучал проникновенный женский голос. — Твой путь только начинается!

* * *

Мир вспыхнул перед глазами с дурацкой чёткостью, как бывало после третьей рюмки ледяной «Белуги».

Я очутился на свежем воздухе, точнее, в каком-то зажопинском лесу, раскинувшись на спине, аки бомж с перепоя. Перед лицом раздражающе мотылялась какая-то былинка, отмахнувшись от которой, я издал полурык-полустон и сел.

Голова гудела не хуже трансформаторной будки, тело ныло, словно после драки с пацанами из соседнего квартала в годы моей шальной юности. В воздухе витала поэтическая свежесть, соревнуясь между собой, на все лады голосили птицы, от земли и травы поднимался лёгкий пар. Не иначе утро.

Я посмотрел на небо, как будто надеясь там найти ответ на вопрос, а какого чёрта вообще происходит?

Вроде ничего не пил в Метрополе, разве что стакан воды. Траванули чем-то?

Мысли в голове касательно недавних событий и моего текущего расположения постепенно замещались желанием просто очень крепко и длинно выматериться. Прям как на стройплощадке, чтоб узбеки забегали! Воспоминания как-то сами собой чередовались с крепким матом.

Я начал подниматься. Осторожно, медленно… Когда тебе семьдесят пять, привыкаешь перемещать себя как антикварную вазу, иначе сорвёшь спину. Потом целую неделю светят визиты личной медсестры с её болючими уколами, а вместо мягких рук любимого массажиста Вазгена тело будут мять весьма действенные, но доставляющие чрезвычайно болезненные ощущения руки Светланы Арнольдовны, заслуженного врача России.

Да где я, мать вашу⁈ Этот чёртов вихрь, женский голос…

Не, для галлюцинаций слишком реалистично. Значит, реально выдернули из банкетного зала и швырнули бог знает куда. Я что, помер? Неужто загробная жизнь — это вонючий лес и похмельный синдром?

Впереди замаячила женская фигура.

Высокая, в золотых доспехах, не то валькирия, не то участница московского фестиваля реконструкторов. Волосы длинные, хоть коси, до самых пят. Босиком, что для нашего климата явный перебор. В одной руке копьё, не бутафория какая, а серьёзная железка, этакая проколет любого, как жука, в другой фонарь.

Но самое впечатляющее — её кожа. Она блестела золотом, будто девушка не живое существо, а напротив, ожившая статуя. Никогда такой фигни не видел, наверное, что-то новомодное из фэшн-индустрии.

При всём при этом выражение лица у девицы важное и уверенное в себе, словно у федерального министра с пятилетним стажем.

Я замер, аки прогулявший лекцию студент перед появлением декана, не зная, то ли здороваться, то ли драпать.

— Здравствуйте, девушка, — прохрипел я, чувствуя себя полным идиотом. — Не подскажете, а где я, чёрт возьми, очутился?

Она резко развернулась в мою сторону, и я невольно отступил на шаг, когда её оружие отклонилось от вертикальной оси и пронеслось в будоражащей нервы близости перед моим лицом. Копьё — достаточно весомый аргумент, чтобы обращаться к этой министерше вежливо.

— Где? — прошипела она так, будто я только что наступил ей на ногу в переполненной маршрутке. — Я скажу тебе, где ты. Ты в Истоке, мире великой магии и ещё больших возможностей.

Я растерянно моргнул и ещё раз посмотрел на лес. В голове крутилась только одна мысль: — Ну и куда я влип?

— И как же, стесняюсь спросить, меня сюда угораздило попасть?

Стервозная девка, а иных эпитетов она пока что не заслуживала, закряхтела и потёрла переносицу, как главбух в конце квартального отчета.

— Я промахнулась. Облажалась, — пробормотала она себе под нос. — И теперь весь мой план полетел в тартарары.

Её копьё предательски дрогнуло, снова качнувшись в мою сторону, словно жило своей, недружественной лично ко мне жизнью.

— Ну, наверное, всё можно исправить, — выдавил я, чувствуя себя полным идиотом, который пытается успокоить разъярённую фурию. — Может, Вам чем помочь?

Тем временем в голове крутилось только одно логичное объяснение: инсульт. Да-да, именно так. Сейчас я валяюсь в Боткинской больнице, а всё это просто галлюцинации перегруженного мозга. Сейчас медсестра вколет что-нибудь успокоительное, и бред закончится.

— Помочь⁈ — она фыркнула, будто я предложил завалить мамонта голыми руками. — Смертные не в состоянии мне… помочь.

— То есть Вы… — мне хотелось сказать «министр культуры», но всё же усилием воли заставил себя говорить и мыслить её категориями, — богиня?

А про себя подумал, а объяснимо ли такое простым инсультом? Вдруг шиза накрыла на старости лет? Может, я вовсе не в Боткина, а в Кащенко?

— Я — Рада, — царственно, с металлом в голосе объявила она, — повелительница всех ветров Истока.

Рада, которая мне не рада… Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Точно Кащенко!

— Вы хотите сказать, что это Ваше божественное вмешательство меня сюда выдернуло из Метрополя? — тем временем «Кащенко» казался мне всё более и более вероятным вариантом. Ну и обрадуются завистники из Совета директоров! — А осмелюсь спросить, зачем Вы это сделали? Выкуп? Слухи о моём богатстве сильно преувеличены, и всё же я настроен на диалог.

Рада не отреагировала на намёки, вздохнула и ещё раз без удовольствия осмотрела меня