Адмирал: Адмирал. Заморский вояж. Страна рухнувшего солнца - Михаил Александрович Михеев

через кишащий пиратами Деница океан. А там, дома, кто их ждет? Разрушенная страна, уничтоженные заводы, которые не смогут теперь обеспечить покалеченным великанам мало-мальски пристойный ремонт. И восемь линейных кораблей, советских и итальянских, одни из лучших в своем классе, неповрежденных… Все это – лишь оттягивание конца. Глупо полагать, что Ямомото не понимает раскладов, а значит, драться он будет страшно.

«Бисмарк» вел огонь на пределе скорострельности орудий, «Тирпиц» не отставал. Позади ревели «Дойчланд» и «Кенигсберг», звук их артиллерии был совсем иным, не спутаешь. Вокруг японских линкоров кипела от взрывов вода. Жаль только, что на такой дистанции снаряды летят уже по настильной траектории и большая их часть попадает не в относительно слабо защищенные палубы вражеских кораблей, а в прикрытые тяжелой броней старомодного вида борта. Но приходилось частично жертвовать эффективностью ради точности, утешая себя мыслью, что противник оказался в том же положении.

Когда эскадры разминулись, идущий головным «Конго» представлял собой лишенную управления и вывалившуюся из строя развалину, с трудом ковыляющую на пяти узлах и с каждой минутой все более зарывающуюся носом. Все четыре башни корабля были приведены к молчанию, борт превратился в нагромождение перекрученного взрывами металла. Почти три десятка попаданий из лучших в мире орудий – этого хватило бы и для более современного корабля, и оставалось только удивляться, как творение британских[40] корабелов еще держится на плаву.

Идущий следом за ним «Хиэй» пострадал намного меньше, благодаря, как ни странно, собственной невезучести. Или везучести, тут уж как посмотреть. В самом начале боя шестнадцатидюймовый снаряд с «Дойчланда», «Хиэю», в общем-то, и не предназначенный, проломил бесхитростно вертикальный борт японского линкора в кормовой части, чуть выше ватерлинии. То, что в пробоину начала захлестывать вода, полбеды. Хуже, что вышло из строя рулевое управление и корабль, уйдя вправо, невольно скрылся за строем своих кораблей. Там он, пока команда восстанавливала управление, поймал еще два снаряда перелетами, но в целом его повреждения нельзя было назвать критичными. В строй он вернулся как раз в тот момент, когда эскадра Лютьенса уже проскочила мимо, и потому более до поры до времени не обстреливался.

«Кирисима», третий в строю старых линкоров, получил за двоих, но, как ни удивительно, держался стойко. Шестнадцать попаданий – теоретически более чем достаточно. Однако все, чего смогли добиться немцы, это заставить замолчать одну из башен. Снаряды изорвали борт корабля, но при этом ухитрились не причинить ему по-настоящему серьезных повреждений. Даже пожар вызвали всего один, и тот японцы смогли потушить моментально. Зато замыкающий строй «Харуна» полыхал, как свеча. Его орудия продолжали вести огонь, но централизованное управление им было нарушено, а поднимающийся выше мачт дым не давал толком целиться. Снаряды уходили куда-то в белый свет, вздымая столбы воды то с большим перелетом, то с таким же недолетом.

Немцам, правда, тоже досталось, но далеко не так серьезно, сказался и меньший калибр вражеских орудий, и отсутствие корректировки с воздуха. «Бисмарк» получил двенадцать попаданий, горел, но руля слушался, артиллерия действовала. Все же его броня была не чета японской. «Тирпиц» отделался восемью, правда, с худшим результатом – башня «Дора» получила удар четырнадцатидюймовым снарядом.

Будь дистанция чуть большей – и по законам баллистики попадание пришлось бы в крышу, где броня тоньше, но лоб башни оказался прочен. Снаряд лишь встряхнул стальную кастрюлю, контузив расчеты и заставив полопаться лампы. На какое-то время башня погрузилась во тьму, но главное оказалось даже не в том. Система поворота была всерьез повреждена, и теперь наводить орудия можно было только вручную. Скорострельность закономерно упала, да и люди оклемались настолько, что смогли вновь исполнять свои обязанности лишь минут через пять. К счастью, это оказалось самым тяжелым повреждением, полученным линкором.

«Дойчланд» и «Кенигсберг» на фоне головных кораблей пострадали несильно, получив всего-то по два снаряда. Их артиллеристы работали в практически полигонных условиях, успев, прежде чем в их прицелы вплыл «Конго», обстрелять еще и «Синано», добившись трех попаданий. Правда, особых повреждений японскому линкору им нанести не удалось – бортовая броня его достигала аж четырехсот десяти миллиметров, что оказалось серьезным препятствием даже для шестнадцатидюймовых снарядов. Тем не менее, внимание артиллеристов «Синано» они все же отвлекли, и те ослабили обстрел кораблей Жансуля, огрызнувшись на наглецов. Безуспешно, правда. Ну и, наконец, именно после обстрела с «американцев» упорно сопротивляющийся «Конго» вывалился все-таки из строя.

В боевой рубке своего флагмана адмирал Лютьенс с холодно-отстраненным выражением лица наблюдал за ходом боя. Честно говоря, ему это давалось не так просто – мало того, что мешал дым от бушующего в носовой части линкора пожара, так еще и температура быстро повышалась. Скоро, пожалуй, он будет иметь шанс узнать, что чувствует кукуруза, прежде чем стать попкорном. Однако на лице его не дрогнул ни единый мускул. Необходимость сохранять спокойствие, хотя бы внешнее, в любой ситуации – профессиональная обязанность комфлота.

К тому же пока все шло достаточно терпимо. Хуже, чем хотелось бы, но лучше, чем могло бы быть. Все как всегда, в общем. А потому… Пора!

Лающий немецкий язык хорош, когда надо отдавать приказы. И, повинуясь воле своего адмирала, немецкие корабли начали разворачиваться влево, все более сближаясь со строем японских кораблей.

Ямомото, когда ему доложили о маневре немцев, понял смысл этого поворота почти сразу. Всего несколько минут – и четыре линкора пройдут позади его колонны, охватывая ее «хвост». Отвечать им смогут лишь две башни и без того избитого «Харуна», от остальных кораблей и орудий немцы будут прикрыты его корпусом. Всего две башни, которые наверняка выбьют, – Лютьенс не побоится сойтись на пистолетный выстрел. И все, прежде чем японцы успеют сделать хоть что-нибудь, «хвост» им откусят, с одним, а то и двумя линкорами можно попрощаться.

Ямомото отреагировал мгновенно. Возможно, стоило развернуть всю колонну, но как раз перед этим удачный снаряд поразил «Ришелье» в кормовую часть, которой и так уже досталось. На сей раз досталось машинному отделению, и линкор начал быстро терять ход, пытаясь укрыться за линию своих кораблей. Упускать такой момент? Другого может и не представиться. А потому «Ямато», «Мусаси» и «Синано» продолжали идти прежним курсом, а «Хиэй», «Кирисима» и «Харуна» (последний с некоторым опозданием) начали забирать влево, стараясь оставаться с немцами на контркурсах.

Им это почти удалось. Почти – потому что Лютьенс, в свою очередь, начал забирать вправо. Тот, кто вел сейчас японскую колонну, наверное, взвыл от восторга – ему выпал шанс самому попробовать охватить «хвост» немецкой колонны, где трем линкорам отвечала бы лишь