Фантастика 2025-198 - Игорь Семенов

— Нет, не справится, — фыркнул Инварр, сложив руки на мускулистой груди.

— Ещё как справится! — громко прошамкал старик Мых, теребя бороду.

Зверолюды разделились на два лагеря, но все, как один, с интересом следили за Шиловым.

Глава 8

Рафаэль Игоревич продолжал стоять, закатив глаза, словно рассматривал череп изнутри. А на него уставились все зверолюды, сжимая кулаки, хмурясь и облизывая губы. Азарт так и прыгал в их глазах, как блоха по дохлой собаке с разорванным пузом.

— Нет, не справится, — обречённо выдохнул Илья, махнув рукой. — А я ведь на него поставил свой пиджак.

— Повелитель, — бросил мне с кривой, изрубленной ухмылкой Крушитель, — не желаете поспорить на то, что ваш слуга скорее пуп надорвёт, чем подчинит мертвяков?

— Он справится, — уверенно выдал я, правда уже и сам начал испытывать сомнения. Уж слишком долго Рафаэль Игоревич сражался с артефактом.

Может, я зря поверил в него? Он же не бог. Это я за долю мгновения управился с браслетом Древнего, а Шилов всего лишь смертный маг, пусть и со стальными яйцами.

— Тогда спор? — радостно сверкнул мелкими зенками Крушитель. — Ежели человечек не подчинит зомби, вы дадите мне воинов и позволите порезвиться на Болоте. А если нет, то я… я… буду вместе с этими тухляками камни для башни таскать, как какой-то вшивый раб!

Зверолюды уставились на меня, ожидая моего ответа. И если я откажусь, то они чуть-чуть разочаруются во мне — как пить дать. Я ведь сам выбрал Рафаэля Игоревича, а теперь что, отступлюсь?

— Ну давай, Шилов, не подведи, — едва слышно прошептал я и громко добавил: — Договорились, Крушитель!

— Вот это славно! — взревел он, распахнув рот, демонстрируя неровные крупные жёлтые зубы и чёрные пеньки. — Бойцы, готовьте оружие! Я поведу вас на Болото!

Он огненным взглядом прошёлся по зверолюдам, некоторые из которых поддержали его боевитым рычанием.

Впрочем, все голоса стихли, когда из Башни, шаркая ногами, принялись рядами выходить мертвецы. Они оставляли за собой следы сукровицы и склизкой жижи, а их ржавые доспехи тихонько позвякивали и скрежетали, как калитки могильных оград.

— А пиджак-то, похоже, останется при мне, — расплылся в улыбке Илья, глядя на то, как зомби собираются на площади в колонну по двадцать гнилых рож в ряд. Зверолюдам аж пришлось отойти от Башни, чтобы дать им место. Но винтовки никто не убирал, все держали их под рукой на случай бунта мертвецов. Но те вели себя смирно, как и Древний. Тот просто наблюдал за представлением.

— Приказ выполнен! — прорезался звенящий голос Шилова, гордо взглянувшего на своих пьяно покачивающихся подопечных.

Тут уже Крушитель окончательно понял, что проиграл спор, и разразился приглушённой бранью, да такой цветистой и яркой, что её хоть сейчас можно было вешать над городом как радугу. Я даже не знал, что он так умеет.

— Локки Великолепный никогда не ошибается! — громко выдала Бурая, глянув на мрачного Крушителя, посматривающего по сторонам налитыми кровью глазами, словно ища на ком бы сорвать злость.

Хаоситы сразу же отхлынули от него, как мелкие рыбёшки от акулы.

А я поспешил утихомирить страсти:

— Всё, расходимся, расходимся, здесь больше не на что смотреть.

Зверолюды потянулись прочь, кроме тех, кто охранял двери Башни. Те остались на площади, косясь на меня: тот, кто выиграл пари, поглядывал с обожанием, а проигравшие почёсывали головы, ворча, что в следующий раз точно будут доверять способности Локки разбираться в людях.

— Молодец, — хлопнул я Шилова по плечу и глянул на Древнего.

Тот слегка кивнул мне и хотел было скрыться в Башне, но вдруг остановился и уставился на площадь. Над ней спустя миг раскрылся портал, искрящийся голубой энергией.

— Я уже начал скучать по спокойным временам, — иронично проговорил я, увидев гордо вышедшего из портала Перуна в образе крепкого блондина в простой домотканой рубахе, под которой бугрились мышцы.

Его удивительно синие глаза блестели на изрезанном морщинами суровом лице, а брови столкнулись как два мохнатых утёса, не предвещая ничего хорошего.

Зверолюды в первый миг попятились от него, чувствуя невероятную мощь бога, но всё же вскинули винтовки, тревожно поглядывая на меня. А я спокойно скрестил руки на груди, хотя, конечно, хотелось дать подзатыльник Илье и Шилову. Те с благоговением опустились на колени и склонили головы. Ладно, потом им выскажу своё «фи».

Пока же стоило подумать над тем, почему Перун появился именно здесь и сейчас. Кто сказал ему, что надо заявиться ровно в этот момент? Ах да, Рарог! Наверняка он-то и позвал Перуна. Но ради чего? Чтобы поговорить со мной? Вот уж вряд ли.

Хотя Перун именно на меня смотрел с высокомерным прищуром, насмешливо скаля зубы.

Ждёт, что я начну топать, брызгать слюной и кричать, что, дескать, он нарушает клятву, предписывающую ему не встревать в мои делишки? Да, этого Перун и ожидает, чтобы эдак красиво срезать меня, сказав, что пришёл не ко мне, а к кое-кому другому. И ведь он будет прав!

Я не стал ничего ему высказывать, лишь с усмешкой произнёс, кивнув на мертвецов, жарящихся под жгучими лучами солнца:

— Здесь не всегда так воняет.

Перун недовольно поморщился, но не от моих слов, а от осознания того, что я не стал истерить, тем самым не дав ему возможности словесно уколоть меня. А он страстно этого хотел, уже наверняка и речь приготовил, сочащуюся насмешками и язвительностями, а тут такой облом.

— Поторопись, — весело бросил я ему и указал большим пальцем на Древнего.

Бог ожёг меня недружелюбным взглядом, гордо вскинул голову и величаво направился к осьминогоголовому, полностью подтвердив мою догадку. Да, он хотел поговорить именно с ним. А Рарог несомненно уже давно кружил вокруг Башни, ожидая, когда Древний покажется из неё. Вот и дождался. И таким образом они не нарушили клятву.

— Приветствую тебя, Древний, — сильным рокочущим голосом произнёс Перун, подходя к осьминогоголовому, всё так же облачённому в старый потрёпанный балахон, свисающий с его узких плеч.

Капюшон не до конца покрывал его голову, так что все увидели лёгкий приветственный кивок. Он вызвал у Перуна мимолётную судорогу недовольства, пробежавшую по лицу. Бог явно рассчитывал на более тёплый приём. Да и отвык он от того, что кто-то может приветствовать его как какого-то смертного.

— Мне бы