Дизель и танк - Алим Онербекович Тыналин

Тем временем Бурмистров продолжал инструктаж:

— На маршруте три контрольных пункта. На каждом будет проверка уровня топлива и технического состояния машин. Любые самостоятельные остановки или ремонт — только с разрешения наблюдателя.

Руднев, изучавший немецкий грузовик, подошел ко мне:

— У них явно модифицированная топливная система. Заметили дополнительные трубки под днищем?

— Заметил. Думаю, они что-то задумали на загородном участке.

— Внимание! — Бурмистров поднял руку. — Всем командам занять места в машинах. Старт через десять минут!

Бережной степенно забрался в кабину, любовно поглаживая руль. Варвара устроилась рядом с приборами. Травников с блокнотом примостился между ними.

Я в последний раз обошел машину. Велегжанинов закончил приготовления и теперь проверял крепление инструментальных ящиков в кузове.

Пятаков с комиссией расположился в головной машине сопровождения. За рулем я заметил знакомую фигуру — водитель наркома Колыванов, знаменитый своим лихачеством.

— Три минуты до старта! — объявил Бурмистров.

Я забрался в кабину нашего грузовика. Впереди нас ждали улицы Москвы, и первым серьезным испытанием должна была стать Плющиха с ее крутым подъемом.

— Ну, голубушка, — прошептал Бережной, поглаживая руль, — не подведи!

Ровно в полдень взмыл вверх флажок, и колонна машин медленно тронулась с места. Начинался решающий этап испытаний.

Наша колонна медленно выползала на Усачевку. Впереди важно катил черный «Паккард» с комиссией, за ним — немецкий MAN, потом наш «Полет-Д», следом итальянский «Фиат» и замыкал процессию второй автомобиль сопровождения.

— Температура масла шестьдесят градусов, давление в норме, — докладывала Варвара, не отрывая глаз от приборов.

Травников в такт движению строчил что-то в блокноте. Бережной, не выпуская руль, что-то шептал себе в бороду, явно очередной заговор от неприятностей.

На перекрестке с Большой Пироговской нас встретил инспектор в белой гимнастерке. Увидев необычную процессию, он вытянулся и отдал честь, пропуская колонну.

— Смотрите, сколько народу собралось, — заметила Варвара.

Действительно, тротуары заполнены зеваками. Особенно много собралось мальчишек — они бежали рядом с машинами, восторженно обсуждая невиданные грузовики.

— Вот это махина! Чисто птица железная! — донеслось с тротуара.

На повороте к Плющихе я заметил, как немецкий грузовик впереди слегка вильнул. Похоже, у них проблемы с управляемостью на малой скорости.

— Сейчас начнется самое интересное, — я кивнул на крутой подъем Плющихи. — Степан Макарович, держитесь левее, там булыжник получше.

Бережной степенно кивнул, не прерывая бормотания. Машина начала взбираться на подъем. Двигатель чуть изменил тон, но тянул ровно.

— Обороты тысяча восемьсот, крутящий момент стабильный, — Варвара быстро записывала показания.

Травников заметно оживился, его карандаш так и летал по бумаге.

Впереди натужно ревел мотор немецкого грузовика. MAN явно с трудом преодолевал подъем, из выхлопной трубы валил черный дым.

— Температура сто градусов, давление масла в норме, — продолжала докладывать Варвара. — Расход топлива…

Ее прервал какой-то грохот впереди. Немецкий грузовик дернулся и застыл посреди подъема. Из-под капота повалил пар.

— Придется объезжать, — я оценил ситуацию. — Степан Макарович, сможете?

Бережной молча кивнул, на мгновение перестав бормотать молитвы. «Полет-Д» плавно обошел застрявший MAN по трамвайным путям. Я заметил растерянные лица немецких инженеров, столпившихся у своей машины.

На вершине подъема нас ждал первый контрольный пункт. Бурмистров с секундомером в руках что-то говорил Пятакову, показывая на нашу машину.

— Время подъема три минуты двадцать секунд, — записал Травников. — Отличный результат!

Мы остановились для проверки. Велегжанинов методично открывал капот. Его длинные пальцы привычно скользили по агрегатам, проверяя температуру.

— Первый сложный участок пройден успешно, — Бурмистров делал пометки в протоколе. — Следующая остановка у Рогожской заставы.

Пока комиссия возилась с замерами, я наблюдал, как немецкий грузовик на буксире втаскивают на подъем. Их главный инженер что-то горячо доказывал членам комиссии, размахивая руками.

— Они серьезно просчитались с системой охлаждения, — тихо сказала Варвара. — Для городского цикла нужна совсем другая конструкция.

Дальше путь лежал через центр. На Арбате движение было особенно оживленным — пролетки, автомобили, трамваи. У магазина «Технокнига» собралась толпа студентов, с интересом разглядывавших необычные грузовики.

— Давление масла четыре атмосферы, температура стабильная, — привычно докладывала Варвара.

Бережной виртуозно лавировал в потоке транспорта. Травников строчил в блокноте, иногда восхищенно качая головой.

К Рогожской заставе мы подошли точно по графику. Впереди загородный участок, там должна проверяться максимальная скорость и выносливость машин. И еще вдобавок расход топлива на полной нагрузке.

— Пока все идет по плану, — тихо сказал я Варваре. — Но главные испытания еще впереди.

Она молча кивнула, не отрываясь от приборов. В зеркале заднего вида я видел, как итальянский «Фиат» заметно отстал — похоже, у них тоже начались проблемы с перегревом.

За Рогожской заставой Владимирское шоссе раскинулось широкой лентой. Весенний ветер гнал поземку по укатанному снегу. Здесь предстояло провести скоростные испытания.

— На этом участке проверяем максимальную скорость и расход топлива, — объявил Бурмистров. — Дистанция десять километров.

Бережной привычно поправил фуражку и в последний раз обошел машину. Варвара и Звонарев проверяли приборы. Велегжанинов, напевая что-то из «Аиды», колдовал над топливной системой. Руднев нахально расположился на заднем сиденье и делал вид, что дремлет, сдвинув кепку на глаза.

Немцы из MAN, устранив проблемы с перегревом, готовились к старту. Я заметил, как они что-то делали с топливной системой, прикрывшись от посторонних глаз брезентом.

— Варвара Никитична, — тихо позвал я. — Посмотрите, что они там химичат.

Она ловко прошла вдоль колонны, делая вид, что проверяет приборы. Вернулась через минуту:

— У них дополнительный бак под днищем. Похоже, с каким-то специальным топливом.

— Так я и думал. Сообщите комиссии?

— Подождем. Пусть сначала покажут результат.

Первым стартовал MAN. Его двигатель неожиданно мощно взревел, машина рванула вперед.

— Что-то не так, — нахмурилась Варвара, глядя на секундомер. — Такой мощности у них быть не может.

Через пять минут подошла наша очередь. Бережной перекрестился, пробормотал заговор и плавно тронул машину с места.

— Скорость шестьдесят километров, — докладывала Варвара. — Температура масла девяносто градусов, давление четыре атмосферы.

«Полет-Д» уверенно шел по шоссе. Травников не успевал записывать показания приборов. В зеркале заднего вида я видел, как снова безнадежно отстал итальянский «Фиат».

— Семьдесят километров, — Варвара не отрывалась от приборов. — Расход топлива двести десять грамм на лошадиную силу.

На контрольном пункте нас встретил взволнованный Бурмистров:

— Невероятно! Немцы показали среднюю скорость восемьдесят пять километров. Это намного выше заявленных характеристик.

— Позвольте проверить их топливную