Эпоха Опустошителя. Том VIII - Вел Павлов

— Может быть оно и к лучшему, — с явным волнением изрекла Прасковья, переглядываясь с княгинями и с тревогой посматривая на мужа. — Я не хотела бы видеть, как наши сыновья рвут друг другу глотки.

— Всё настолько серьёзно? — растеряно осведомился Фларас. — Влад действительно мог навредить Тару?

— Всё гораздо хуже, чем вы можете себе представить, юный господин, — вновь подался в объяснения пожилой мужчина и все слушали его, затаив дыхание. — Из-за наложенных ограничений Влад не мог ранее отнять хоть чью-то жизнь. Но ныне он не тот, что прежде. Сейчас я не вижу уровня его способностей. Боюсь, если бы случилась битва не на жизнь, а насмерть, то Влад непременно попытался бы убить своего врага.

— Но ведь Тар ему не враг! — пораженно сглотнул полуальв не веря в услышанное. — Он… он его брат!

— В этом и проблема, — грустно вздохнул старик. — Для Влада сейчас все враги. Все мы! Изначально он к каждому встречному относится враждебно. Неважно как высоко сидит тот или иной человек. Неважно какую должность или какой силой тот обладает. Неважно кто стоит за спиной его врага… Он одиночка. Он мало кого опасается, а смерти не боится вовсе. Он ни во что не верит. Ему нечего терять. Нечего ценить. Некого любить. Даже если его схватят, то ему нечем пригрозить. Ведь у него никого и ничего нет. Он будет смеяться смерти в лицо. Аристократ будет стоять перед ним или же сам хранитель с оберегом, ему это совершенно неважно. В какой-то мере Влад беспредельно безумен и в то же время я никогда не встречал более здравомыслящего парня. В секунды глубокого отчаяния и безнадёги человек достигает губительной границы и такому человеку неважно, что с ним будет дальше. Будет он жить или же умрёт. Так вот мальчик постоянно находился на этой грани.

— Во имя Катаклизма! — выдохнул мрачно Ростислав Романов, запуская пятерню в шевелюру не желая верить в услышанное. — Неужели такие люди могут существовать?

— Он перед вами, ваше величество, — горько обронил Каберский, кивком указывая в спину удаляющегося парня. — Мои слова вам не понравятся, но я скажу честно, — вдруг обратился Бетал ко всем присутсвующим и с грустью посмотрел на Зеантара. — Я не знаю природа ли виновата или же само Сущее, господин, но такие существа как ваш младший сын не должны существовать во Вселенной. Влад часто говорил: «Лучше умереть, чем жить таким образом». Я более чем уверен, что он сотни раз желал вздёрнуться на ближайшем суку, но по какой-то причине мальчик продолжает жить и бороться, невзирая на все невзгоды. Радует, что надежда не покинула его. Я и сам надеюсь, что за прошедшие годы он обрёл хоть что-то… Что-то или кого-то ради чего стоит жить. Что-то или кого-то ради кого стоит терпеть. Если такого не случится, то из-за своего наследия Влад рано или поздно превратится в ходячую катастрофу или же просто сойдет с ума. И единственным вариантом для всеобщего блага и окружающих будет… его смерть.

Подобное повергло в шок не только Лазаревых, но и Романова, а все изречения мужчины словно раскалённые иглы вонзались в сердце хранителя Земли и несли с собой только боль и отчаяние.

— Бетал, что ты такое говоришь⁈ — потрясенно выпалила Прасковья, хватая старика за грудки. — Он наш сын! НАШ И ИНАРЭ! Не смей произносить такие…

— Поверьте мне, моя госпожа, он сам мечтает о таком, — повинился с тоской в глазах Каберский. — Для вас это может показаться жестоким и диким, но для Влада это ничто иное, как благословение. Парень сможет выдохнуть с облегчением хотя бы на том свете… если он существует.

— Успокойся, Куня, — удрученно прошептал князь Лазарев, опуская глаза в пол. — Бетал всего-навсего озвучил свои мысли.

— Как так можно, Захар⁈ — взбеленилась женщина, ища поддержки у остальных княгинь. — Как можно говорить о смерти мальчика! Он выстрадал достаточно! Ему… ему необходима помощь и поддержка.

— Я помогу ему! — твердо произнес хранитель, встречаясь взглядом с семьей. — Обязательно помогу! Но сейчас мы для него враги! ВСЕ! Я и Инарэ предатели в его глазах! Помочь ему можно будет только со временем! Если понадобится, то я умру сам, но не позволю погибнуть ему! Не позволю убить его! Не позволю погибнуть хоть кому-то из вас! Ни за что и никогда…

* * *

— Ранкар, ты чего? — изумленно пробормотал Илай. — Это же всего-навсего спарринг. Зачем ты признал поражение?

— Считай, что это прихоть бывшего простолюдина, — сухо декларировал я, весело тому помигивая, потому как впервые за долгое время настроение оказалось приподнятым.

Вместо того, чтобы присесть на парапет, я без каких-либо раздумий оперся на стену и присел на землю прямо рядом с Илаем.

— Какой к демонам бывший простолюдин? — возмутился моим ответом голубокровный. — Ты перестал им быть давным-давно. Мне-то не заливай. Считаешь, я слепой? Да и Сиана вовек не будет таскаться за «простым» разумным, — передразнил меня юноша. — Несмотря на её своеобразную ветреность она до одури умна, а значит в тебе она отыскала что-то… интригующее.

Вот же холера! Голубокровные все такие умники или же только он? До сих пор мне по большой части встречались спесивые ублюдки, но Илай и Леандр, как посмотрю, исключение из правил. Порой кажется, что каждый встречный видит меня насквозь.

— Понятия не имею, что там отыскала в бывшем смертнике Сиана, — солгал нагло я. — Но её внимание беспокоит меня так же, как и всех Аванонов.

— Тут ты прав, — задумчиво поморщился Илай, почесывая подбородок. — Неугасаемая еще та заноза в заднице. Будем надеяться, что она не выкинет сегодня чего-нибудь эдакого. Но не говори об этом никому, пожалуйста, — заговорщицки прошептал юноша, обнажая зубы в веселой улыбке. — Даже отец может счесть такие мои слова оскорблением для дома. Меня за подобное по головке не погладят.

— Тебе повезло, что я не из болтливых не то пришлось бы уворачиваться от отцовских оплеух, — тихо рассмеялся я, прикрывая невольно веки и возводя лицо к вечернему небу.

Хорошо всё-таки вот так сидеть. Просто разговаривать с веселым треплом в лице Илая. По