Дом, который будет ждать. Книга 5 - Александра Шервинская

– Хочу вас поздравить, шаррита Элиж-Бэт, – торжественно произнёс Хоршаф, глядя на меня сияющими от восторга глазами, – у вас совершенно потрясающий уровень силы, несмотря на то, что вы, уж простите за резкое слово, полукровка.

– То есть шар стал алым? – уточнила я на всякий случай.

– Он стал тёмно-багровым, а такого я не припомню уже несколько столетий, – сообщил, потирая руки, Хоршаф, – и то тогда это был чистокровный демон. Но скажите, шаррита, хорошо ли вы чувствуете себя после обморока?

– Обморока? – глупо переспросила я, глядя почему-то на мэтра Шареха, который всё это время молча стоял в сторонке и ободряюще мне улыбался.

– Ну да, ты потеряла сознание, как только положила ладонь на шар, – поведал папенька и тут же подозрительно прищурился, – или это было что-то другое?

– У меня было видение, касающееся моего прошлого, – я решила, что скрывать информацию будет глупо и недальновидно, ведь мало ли какие нюансы у моей второй половины есть. Кстати, а когда она очнётся, эта самая половина?

– А, это нормально, – с некоторым облегчением отмахнулся Хоршаф, – так часто случается, когда происходит инициация.

– А скажите, когда я смогу понять, что у меня появилась вторая половина? Понимаю, что вопрос, наверное, звучит глупо…

– Тебе нужно будет посетить Орзон-Шат, – сообщил родитель, – теперь мы можем туда отправиться, раз сила у тебя есть, да ещё и в таком невероятном количестве. Хотя, – тут папенька гордо выпятил грудь, – у моей дочери и не могло быть по-другому! Так что предлагаю совместить, так сказать, полезное с приятным и объединить экскурсию с посещением Орзон-Шата. Иди к себе, Элиж-Бэт, отдохни, выспись, потому как завтра тебя ждёт насыщенный событиями день!

Глава 11

Келен

Несмотря на то, что я как никогда раньше остро чувствовал себя человеком – как ни странно, мысленно я всё ещё относил себя именно к людям, – ввязывающимся в откровенно опасное предприятие, я не ринулся в неизвестность, забыв обо всём на свете. Моя новая сущность, пробившись сквозь проснувшийся азарт, заставила меня сначала провести нечто вроде разведки. Осторожно подобравшись к самой границе странного места, я внимательно всмотрелся в него, надеясь получить хоть какую-то подсказку.

На первый взгляд всё было нормально – насколько, конечно, это слово было применимо к данной ситуации, – а потом я стал подмечать мелкие детали, которые, увы, не дали ответов, зато добавили вопросов. Первой мыслью было то, что в отдельно взятом кусочке леса наступила зима, хотя Франгай расположен в такой части нашего мира, где холодов практически не бывает. Иногда наступают сезоны похолодания и дождей, но ни снега, ни льда в этом месте отродясь не видели. Империя вообще отхватила себе самую комфортную для проживания территорию. Чтобы окунуться в зиму, увидеть снег, лёд и метели, нужно было отправляться на север, в Ирму и лежащую за ней Ирманскую пустошь. Как раз там я, кстати, и увидел впервые снег, когда навещал Эллу-Марию в обители. Скажу откровенно – холод мне не понравился, тёплый плащ мешал двигаться, а кружащие снежинки не давали рассмотреть окрестности. Нет, спорить не буду, есть в зимней стуже некое очарование, просто мороз – это не моё.

Нелюбовь Реджинальда фон Рествуда к холоду, видимо, передалась мне вместе с его памятью, так как при взгляде на пожухлые сморщенные листья я не чувствовал ничего кроме отторжения и глубокого, необъяснимого отвращения. Да, все деревья на этом странном клочке леса выглядели так, словно пострадали от сильного мороза. Но откуда бы ему тут взяться? И почему странная погодная аномалия зацепила только эту часть, самый край леса. Складывалось впечатление, что холод просто попробовал Франгай на вкус, чтобы понять, нравится ли ему это блюдо или не очень.

Мысль о том, что эти убитые холодом деревья почти наверняка как-то связаны с тем, что враг, от которого предстоит защищать Франгай, окопался где-то глубоко на севере, за Ирманской пустошью, пришла мне в голову практически сразу. Вопрос был только в том, что это было: разведка, предупреждение или что-то ещё. Нет, нам совершенно необходимы свои лазутчики, которые возьмут под контроль каждый метр границ леса, особенно его северные рубежи. Если враг всё же доберётся до Франгая, мы встретим его во всеоружии, иначе грош мне цена как будущему Повелителю.

Я вспомнил свой давний сон, в котором Лиам, тогда ещё абсолютно неизвестный мне подданный Шегрила, предупреждал меня, что враг движется к Франгаю и, возможно, через несколько лет дойдёт до его границ. С одной стороны, речь шла о годах, а с другой – что такое несколько лет в масштабах судьбы целого мира? Что тогда ещё говорил Лиам? Что-то о том, что Ирманская обитель не пала, но держится из последних сил, что тень накрыла уже большую части мира…

Видимо, я сейчас как раз наблюдал самые первые, предупреждающие признаки будущего нашествия. И нужно было понять, что делать дальше: попытаться пройти через заражённый участок и понять, что там конкретно происходит, насколько сильны и необратимы повреждения, нанесённые лесу, или отступить и вернуться обратно, обдумать всё, посоветоваться и принять взвешенное решение. Конечно, второй вариант был правильнее и разумнее: непростая ситуация требует продуманных действий. Но всё моё существо активно сопротивлялось и требовало решительных шагов. Что я за Повелитель, если по каждой проблеме мне требуются совет и помощь?!

Поэтому я встряхнулся, убедился в том, что окружающий меня пейзаж не изменился, и перешагнул условную границу между привычным мне Франгаем и его мёртвой частью. Да, пожалуй, слово «мёртвая» подходило к изменённой природе обречённого места больше всего: здесь не было даже признаков жизни. Пусть исковерканной, странной, даже страшной… Тут не было абсолютно ничего. Почему-то в голове возникла ассоциация с высохшей дохлой мухой, попавшей в ловушку паука, вытянувшего из неё все соки. Голые ветки, сбросившие листву и хвою, почерневшие скрюченные листья, отсутствие какого-либо движения – всё это не просто говорило, оно кричало о том, что вокруг меня лишь пустая оболочка некогда прекрасного леса.

Я брёл по мёртвому лесу и с каждым шагом всё отчётливее понимал: нужно сделать всё возможное ради того, чтобы эта страшная напасть не продвинулась дальше. Ну и по возможности попытаться оживить это невезучее место.

Едва слышный шорох ворвался в мои размышления не хуже оглушительного раската грома: слишком уж тихо было вокруг. Я мигом взлетел на ближайшее дерево, на котором каким-то чудом ещё удерживались потемневшие жёсткие листья, и замер, прижавшись к ледяному стволу. Меня окутал холод, который, казалось,